Сестра София оказалась миловидной брюнеткой лет двадцати – двадцати двух, белокожей, с слегка раскосыми зелеными глазами и пухлыми розовыми губами. Стройная, гибкая, с внушительной грудью, которую не мог скрыть даже бесформенный коричневый балахон, который кастелянша почему-то считала платьем, София пользовалась бы немалым успехом у мужчин, живи она в столице. И каким только ветром занесло эту красотку в Обитель? Мысленно я сделала себе пометку разузнать об этой девушке побольше.

      – Привет, – улыбнулась она. – А ты новая учительница, да? Нейра Сорро? Ничего, что я на "ты"?

      – Ничего, – я вернула ей улыбку. – Можешь звать меня Эвой.

      – А ты тогда зови меня просто Софией, без "сестра", – предложила мне спутница, понизив голос. – Но только когда никого из этих жаб нет поблизости, а то мигом доложат главной гадюке. А она страсть как наказывать любит. Либо в карцер посадит на хлеб и воду, либо на ночь в молельню отправит, на коленях на ледяном полу стоять. Сама не знаю, что хуже. Тебя-то она не тронет, а вот мне не поздоровится.

      Да уж, первое мое впечатление о Матери Стефании оказалось верным – она имела определенное сходство с нейром Лорном, о котором по Управлению ходили пугающие слухи. Нет, в карцер или молельню он сотрудников, естественно, не отправлял, но вот жизнь испортить мог основательно. А вот первые выводы о красавице Софие я сделала. Она недолюбливает Настоятельницу, а еще не прочь нарушить правила.

      – А сестрам разве запрещают общаться с учительницей? – спросила я.

      – Нет, не запрещают, но вот дружеские отношения заводить нельзя – можно "заразиться мирской греховностью", – фыркнула София. – От нейры Варион, что преподавала до тебя, заразиться можно было разве что хроническим насморком. А вот рассказывать тебе о Благодарной Матери и о нашей Обители я вполне могу. Это дело полезное, богоугодное. Просветительством считается. Так что если кто спросит – мы говорили именно об этом.

      – Разумеется, об этом, – с самым серьезным видом подтвердила я. – А что ты можешь сказать о сестре Веронии? Какая она?

      – Никакая, – моя спутница смешно сморщила хорошенький носик. – Самая обычная клуша. Глупая курица, которая только и знает, что кудахтать над имуществом обители. "Сестры, сестры, осторожнее, не порвите покрывало!"