Штурмовики. Сборник
Читать онлайн книгу.
был этот аэродром, прямо недалеко от нас. Взлетают, садятся, самолётов там – полно! Зенитки нас как-то взяли в кольцо!.. Ну, как-то выскочили из этого кольца уже на Керченский пролив мы вдвоём с Каревым, а четыре экипажа погибло над немецким аэродромом. Я даже не видела, кто их бабахнул: то ли взлетающие самолёты, то ли зенитки. Взлёты были – то туда, то сюда.
Выскочили когда на пролив – надо было пройти на ту сторону. Вижу – плывёт от Керчи гружёная баржа. Наши расстилали полотно, как опознавательный знак, а тут я ничего не увидела. У меня – смотрю, висят две бомбы, мне садиться с ними нельзя. Сбрасывать куда попало – будет мне нагоняй. И я решила сбросить на эту баржу. Немножко отстала от Карева, спустилась вниз, всё – хлоп! Меня немножко мотнуло, смотрю – баржа пошла ко дну. Думаю, молчать буду. А то меня кольнуло прямо в сердце: не знаю, наша эта была баржа или немецкая, я ж не видела опознавательных знаков. Меня – крутит, боюсь садиться на аэродром, пока горючее не кончится. Но – всё-таки пришли, сели, пошли на доклад:
– Всё, что было, сбросила!
А Карев говорит:
– Егорова потопила баржу, полную техники, и танки там были.
Командир из дивизии присутствовал – он мне тут же приколол серебряную медаль «За отвагу». Может быть, и по радио сообщили, не помню. Так она у меня за эту баржу висела и висит.
– Как вас сбили, что было дальше?
– А про всё это есть в книге. Только я так и не знаю, каким образом открылась кабина, потому что я пыталась её открыть – и она заклинилась, а потом я уже потеряла сознание, задохнулась. Как меня выбросило?! Думаю, есть Бог на свете.
Плохо помню: какой-то сарай, много-много наших раненых там лежали, вставать никому не разрешают автоматчики… я пришла в себя, вижу – лежу на земле, пошевелиться не могу, а рядом со мной красивая девочка… она семь классов окончила в 1941 году, Юля Кравченко. Кто-то говорит – это я слышала – «сними с неё ордена и положи в обгорелые сапоги, чтобы не видела охрана». А я – с орденами, медалями… я там в лагере и партбилет сохранила.
У этой Юли были санитарные курсы при школе, и она их окончила. Ей дали справку, что она санинструктор. И когда наши освободили село Новочервоное, это около Донецка, она прибежала к командиру части:
– Я могу перевязывать, возьмите меня!
Он говорит:
– Девочка, ну куда ты, убьют!
– Ничего меня не убьют!
Такая боевая девчонка. Её взяли в танковую армию. В окопе она перевязывала раненого, а немецкий танк проутюжил этот окоп, а потом шла их пехота. Она хотела вылезти, но не смогла… немцы откопали её, вытащили. Она их ещё просила, чтобы вытащили и того дяденьку. Так и попала в этот лагерь.
Ещё там американцы были. Когда меня привезли – у них такой бунт был:
– Перестаньте издеваться над русской лётчицей!
И один поляк мне помогал. Сшил мне жакет бог знает из чего… я в таком виде вернулась – страшно рассказывать.
Был Юрий Фёдорович Синяков, врач. Он был начальником госпиталя в Киеве. Все, кто мог ходить, – оттуда раньше ушли. Остались только раненые солдаты, которые воевали за город, много очень. Куда-то он дозвонился – приехали