Распыление. Дело о Бабе-Яге. Татьяна и Дмитрий Зимины
Читать онлайн книгу.
куда я денусь?
В "Трёх Пескарях" было людно: все столики заняты, у раздачи длинная очередь. Пахнет жареной рыбой и блинами. В желудке сразу забурчало. Пельмени, от вчерашнего ужина оставшиеся, я для болящих сберегла, позавтракать не сподобилась. Единственная сложность: денег у меня – две полушки с четвертинкой.
– Я угощаю, – вдруг сказал Таракан, подталкивая меня к раздаче. Наверное, заметил мои колебания.
Вообще-то, по харчевням мы с Ласточкой никогда не шастали – каждую копеечку сберечь старались. Только Бабуля ходил, иногда. Пообщаться с охотниками и выпить кружечку…
Пожав плечами, я взяла поднос: от халявной еды точно отказываться не буду. У меня вообще аппетит хороший, несмотря на недорост. Многие удивляются: и куда только влазит? Бабуля говорит, такой синдром развивается, если много голодать пришлось…
– И что ты предлагаешь? – спросила я Таракана, как только мы устроились за столиком и расставили тарелки. Рыбка была мелкая, зажаренная вместе с хвостиком и плавничками, и к ней прилагалась целая гора жареной картошки. А таких гречаников я в жизни не пробовала…
– Купим боеприпас сами.
Я подавилась. Прокашлявшись и дождавшись, пока схлынет злость, и на язык перестанут прыгать те самые слова, за которые мне рот мылом мылили, я посмотрела на Таракана.
– Я сказала, что хочу заработать, а не потратить.
– У нас нет выбора. Мать драконов ждать не будет. – Таракан взял стакан со сметаной, и вылил половину на блины.
– В смысле не будет?
– Завтра, самое позднее – послезавтра, она нападет.
– Может, это заставит власти раскошелиться?
– Может. Если от них хотя бы головешки останутся. Впрочем как и от всего города.
Я замолчала, переваривая услышанное. Вспомнилась картина: зеленый дракон, парящий над рекой. Художник потратил остатки жизни на то, чтобы её нарисовать. Он сказал: – Я не мог иначе. В Запылении он увидел будущее…
– Может, в слободе нам хотя бы патронов дадут?
Тяжелое, глухое отчаяние заставило желудок сжаться, выталкивая только что съеденное назад, в горло. Если распотрошу заначку – Ласточка меня убьет. Целый год мы с ней копили – копили, а тут…
– Ага, щас, – хмыкнул Обрез. – Воображаю: идем мы к оружейникам и говорим: так мол, и так, Мать Драконов. А они – цену в три раза против прежней! Потому что у нас выхода нет.
– Но… Почему? Она же всему городу угрожает!
– Да плевать им на город. У оружейников – бункера бетонные, со стальными дверьми. На атомный взрыв рассчитанные. Спрячутся и переждут.
– Шаробайка-то, небось, знал, что склад пустой, – я никак не могла поверить, что начальник мог так поступить.
– Это он на Тару рассчитывал, – пояснил Обрез, отправляя в рот целую кипу блинов. – Тара – он такой. Последнюю рубаху снимет.
– Не бренчи, Витюша, – Таракан, между прочим, за едой пользовался вилкой и ножом. И салфеткой.
– А чего я, не прав, что ли? – возмутился тот. – Ты ж уже всё решил. И заначку