Когда тебя нет. Валентина Назарова
Читать онлайн книгу.
который обожала Ида Линн. Через год после переезда мама вышла замуж за Юкку официально, хотя в церкви они поженились еще давно. Я взял его фамилию, чтобы смешаться с толпой. Так я стал Сержем Веналайненом, человеком, чью национальность не угадать никому.
После школы я поступил в университет в Хельсинки на технический факультет и получил свою первую работу системным администратором. Тетя Иды Линн, ветеринар, наняла еще двух сотрудников, и я настроил для них внутреннюю сеть. Потом появилось еще несколько клиентов. Ида Линн работала несколько часов в день мастером по пирсингу в торговом центре. Она не ходила в университет, она была свободным художником и часто принимала участие в протестах антиглобалистов возле здания вокзала. Я так и не понял связи между искусством и политикой, но она сказала мне, что я и не должен понимать, я человек науки, и в этом моя сильная сторона.
Конечно, она была права. В юности, осознав, что рок-звезда из меня никакая, я задался целью стать программистом, а еще лучше – хакером. Они казались круче рокеров, точно умнее, и не надо столько общаться с людьми. В шестнадцать я прочитал книжку того странного русского парня, кажется, он недавно умер – Крис Касперски. Она называлась «Техника и философия хакерских атак». Там говорилось о том, что взлом – это разрушение, а разрушение – путь познания. Мне нравились эти слова, я тоже стал называть себя «кодокопателем». У Юкки был компьютер, и я часто ковырялся в нем тайком. К выпускному классу, не без помощи методик Иды Линн по манипуляции чувством вины отца и ненавистью матери, я накопил на собственный компьютер и занял программированием все свое свободное время, пока Ида Линн рисовала огонь и глаза тьмы или прокалывала пупки своим толстым подружкам.
На обеде я снова иду в парк. Сидя на той же самой лавке, что и неделю назад, я еще раз удостоверяюсь в том, что Трон так и не был онлайн. Потом я вбиваю в поисковике сайт продажи авиабилетов.
Это было той весной, когда я готовился к экзаменам на бакалавра. Именно тогда я впервые заметил золотистую полоску у нее в проборе – так я понял, что она решила избавиться от своих черных волос. Ей не хватило терпения, она была слишком порывистой для того, чтобы просто ждать. Сначала она пыталась смыть краску растворителем, и ее волосы почти истлели, стали тонкими и колючими, как корка на весеннем снегу. Тогда она взяла ножницы и отстригла их перед зеркалом в прихожей, вернувшись с работы, не снимая куртки и ботинок.
Я помню пряди на полу, сметенные в кучу вместе с пылью и мусором, они так и остались там, пока я не вынес их в сад. Я решил, они могут пригодиться птицам для гнезд, и выбросил их во двор. Это был конец эпохи. Тогда я еще не знал, что вместе с этими волосами уйдет и ее любовь к «Placebo», которых теперь заменят какие-то более модные парни из Лондона во главе с татуированным черноглазым вокалистом. Впрочем, с ней это было не в первый и не в последний раз. Она любила разбиваться на части, каждый раз собирая заново немного измененную версию себя.
Тем вечером,