Возраст ни при чем. Как заставить мозг быстро думать и много помнить. Джон Медина
Читать онлайн книгу.
можно считать важным фактором риска развития депрессии у основной группы пожилых людей в возрасте до 80 лет», – пишет он.
Как выясняется, примирение этих разных точек зрения зависит от того, как часто вы оказываетесь в больнице. Депрессия не является типичной для сравнительно здоровых пожилых людей. Другое дело, если здоровье сильно ослаблено по той или иной причине. Хорошо, что исследователи провели это различие, поскольку если бы они свалили все в одну кучу, то пришли бы к ошибочному выводу, что наблюдают «естественный упадок» вместо «неестественно прогрессирующей болезни».
Вот что следует знать: чем больше количество проблем со здоровьем, с которыми сталкиваются пожилые люди, тем выше риск развития депрессии. Тип недомогания считается важным фактором, и хронические болезни занимают первое место. Самый большой вклад в развитие депрессии вносит потеря зрения и потеря слуха. Далее следуют раковые заболевания, хронические болезни легких, инсульты, инфаркты и болезни сердца. Связь депрессии с диабетом и гипертензией остается неизвестной.
Если пожилые люди живут среди друзей и знакомых, риск депрессии колеблется в скромных пределах 8–15 %. При больничной госпитализации или даже при проживании с медицинским уходом риск увеличивается до 40 %. Это очень много. Считается, что к 2020 году депрессия будет главной причиной болезней у пожилых людей. Здесь можно провести красную черту: уровень счастья и довольства жизнью в пожилом возрасте повышается, пока пожилые люди остаются сравнительно здоровыми. Но поскольку в старости здоровье ухудшается естественным образом, уровень депрессии возрастает.
Можем ли мы что-то сделать? Хотя ответ положительный, нужно еще раз вернуться к биологии мозга для понимания наших возможностей и изучить одно из важнейших биохимических соединений, ответственных за ощущение счастья. Жаль, что Кит Эмерсон не успел лучше познакомиться с ним.
Дофаминовый спад
«Вот в чем проблема, – с улыбкой сказал мой отец холодным зимним утром, держа в руке стеклянную трубочку, похожую на разлохмаченный конец обезглавленной лампочки с рождественской гирлянды. – Если мы заменим его на новый, кухня снова заработает».
Немного раньше я, десятилетний мальчишка, пришел в его спальню, жутко встревоженный тем, что сломал все бытовые приборы на кухне. Я воткнул переносной калорифер в розетку возле холодильника, и тут раздался громкий щелчок. Все немедленно перестало работать: освещение, холодильник, электрическая плита и даже электрическая открывалка для консервов.
«Ты сжег предохранитель, сынок», – объяснил отец, вертя в руке блестящую штуковину, – электрический предохранитель на пятнадцать ампер, ныне превратившийся в антикварную диковину. Я был поражен. Как такая вселенская катастрофа – от отключения плиты до отказа открывалки – могла произойти из-за поломки одной мелкой детали? Тогда я получил первый урок об устройстве электрических цепей в жилом доме. Отец вытащил