Самый Главный Господин. Протоиерей Павел Великанов
Читать онлайн книгу.
десятков метров до лаврских стен, пошатнувшийся полусгнивший забор, такой же дом. Калитку открывает вполне еще бодрая старушка с суровым и в то же время улыбающимся лицом. Низкая притолока доброжелательно награждает меня хорошим щелбаном по макушке. Приглашают выпить чайку – нахожу глазами рукомойник. Понятно: полное отсутствие удобств цивилизации – есть только электричество. Пьем чай с засахаренным вареньем. Знакомимся. При всей внешней суровости и даже мрачности просвечивает какая-то совершенно неожиданная теплота и непосредственность. В ее словах слышится слегка припорошенная ропотком готовность предоставить свой кров на неопределенное время. Это – баба Аня, Бабаня.
Подружились мы с ней быстро. Молодому семинаристу сбежать хоть куда-то на часок из «системы» – отрада, а одинокой старухе – не только по воду не ходить, да и перемолвиться есть с кем.
Все самое интересное началось, когда мы познакомились поближе, и для меня вдруг приоткрылся совершенно удивительный внутренний мир этой бабушки. Она была практически безграмотной, подписываться, правда, могла, но и то с большим трудом. Не помню, чтобы она за все годы нашего знакомства хоть что-то читала. Даже молитвослов. При этом вся ее жизнь была пропитана Церковью: утром в пять часов братский молебен в Троицком, потом литургия, снова зайдет к Преподобному и только тогда домой. Сказать, что жила скудно, – ничего не сказать. Пенсия ничтожная, из продуктов – что привезут паломники, которые, бывало, останавливались у нее на ночлег, да и что мы, семинаристы, притащим из студенческой столовой. Собственной жизни у нее не было вообще: она словно скользила по волнам ритмов богослужебного года и траекториям чужих жизненных путей, не ставя никаких личных целей и задач, не пытаясь улучшить свой быт, раздобыть денег или же какое-нибудь «утешеньице». Моментом, который всякий раз озарял ее суровое лицо, было посещение ее убогого жилища семинаристами «на чай», когда пропевались праздничные песнопения и начиналась неспешная беседа обо всем и ни о чем.
Сказать, что в ее голове была «богословская каша» или же «понятийный винегрет», – почти что назвать ее профессором теологии. Ни каши, ни винегрета, ни какого другого приготовленного по рецепту блюда там не было и в помине. Это был постоянно живой, меняющийся в зависимости от входящей информации объем, который заполняли отрывки из Писания, житий, фраз, богатого церковного мифотворчества и благочестивых преданий. Все мои попытки разобраться, а во что на самом деле в глубине души верит этот человек, завершались полным крахом: ни о каких вероучительных тонкостях и даже общих понятиях не могло быть и речи. Нет, вера, конечно же, была: во Христа, в Матерь Божью, святых, в Троицу, в святость Церкви. Пожалуй, вот и весь реальный ее «символ веры», который можно было извлечь на поверхность. А все остальное – лучше предать забвению: там, в Царстве Небесном, она и без богословских штудий увидела все лицом к лицу…
А еще был батюшка. Едва ли слово «абсолютный авторитет» может выразить даже сотую долю ее отношения