Лишь блаженный дурак говорит невпопад,

      А речистый Мудрец – как блестит водопад.

      Ненасытному хлеба и зрелищ всё мало,

      Только муж просветлённый и малому рад.

      За гробом ты найдёшь себя, что будет поздно,

      Ты опоздал на вечность, в безделье пребывая.

      С полезностью труда дели досуга интересы

      Скреплением колец взаимного согласья.

      Ты мыслей в подчиненье не ищи,

      Чтоб жить без устали, работе присягая,

      В служенье чистом, как игра младенца,

      И от распада Мир святой оберегая.

      Тогда ты не уйдёшь, напрасно хлопнув дверью,

      В бушующий страстями дикий Мир,

      Случайно прирабатывая в низком,

      Где лестница идей уходит в коридоры власти преступлений,

      И не примкнёшь к тому, где трижды предадут,

      Где светлый образ покидает силы,

      Чтоб выбор сделать в пользу красоты,

      Чтобы возвысить Мир и возродить мечты.

      Во всякий день мы современность

      Питаем соками вражды,

      Следим за ближним; череды

      Пустых соблазнов, будто тленность,

      Нас трогают… И вот, касаясь,

      Глубоко вдавлена печать

      Итога смертного, и рать

      Спешит бесов остервенелых,

      Уже в трудах поднаторелых,

      Когтями Душу разодрать.

      О, где же прежние стада и вдохновенье?

      О, где же светоч умственной Души?

      Где гордое к врагам презренье?

      Обитель где и леса шалаши?

      Осиротел я… Более не в силах

      Внимать постыдный шорох языков.

      Сокрыт мятежный Дух в могилах,

      Зашли герои за альков.

      Всё шатко, всё иного просит,

      И чужд для Мира Данте, Пушкин и Шекспир…

      Потомков дерзновение уносит

      В иной, неотвратимый Мир.

      Кругом аборигенов злоязычье,

      И пал герой, мечи сложив у врат.

      И человек другому уж не брат,

      А недруг злейший, славящий двуличье.

      О ты, страна любви небрежной,

      Страдания холодный дом,

      Страшусь тебя Душой мятежной,

      Борясь с тобой твоим же злом.

      Летел по рельсам поезд скорый

      в бескрайней снежной целине,

      застыли