Криабал. Свет в глазах. Александр Рудазов
Читать онлайн книгу.
хлебом и водой, изредка позволяя себе немного молока. Но сегодня день Фарфорового Тигра. Все Фарфоровые дни посвящены Люгербецу, а он бог еды и вина. Больше всего Люгербец любит, когда его паства сытно и вкусно ест. Даже жертвы он принимает исключительно пищей и напитками, причем возлагать и возливать их нужно не на алтарь – какой глупый расход продуктов! – а в собственный же рот.
Это Люгербеца очень радует.
Поэтому по Фарфоровым дням (кроме Фарфорового Медведя) даже монахи-аскеты отрешаются от постов и вкушают нечто более сытное.
К тому же Массено был не один. Его сопровождал Идущий Сквозь Время. Он шагал по пустыне отрешенно, почти не раскрывал рта, не делал ни единого лишнего движения и ел еще меньше Массено… но все же ел. Сейчас они сидели напротив костра, прихлебывали мучнистое варево из чашек и тихо размышляли о высоком.
Массено был рад обществу другого монаха. Пусть это служитель не Солары, а Херема – им все равно есть о чем помолчать.
Массено не знал, о чем именно молчит Идущий. Он не спрашивал даже его имени, чтобы не отнять у подвижника ни единой лишней секунды. Массено и самому хватало мыслей. Несколько часов прошагав по барханам, он стал сомневаться, было ли принятое решение мудрым. К чему он ищет эту древнюю башню, какие следы надеется найти там спустя шесть столетий?
Охваченный сомнениями, он обратился к привычному средству – раскрыл в случайном месте Ктаву. Святая книга даровала ему такое откровение:
«Человек есть разумный индивид, чья деятельность осознанна и целенаправленна. Тело человечье воистину хорошо, ибо сконструировано богами, но не совершенно, ибо только боги совершенны, да и то не всегда. Иные разумные индивиды также ведут осознанную и целенаправленную деятельность, и тела их также хороши, но также несовершенны. В иных отношениях человек превосходит других разумных индивидов, а в иных – уступает, и это хорошо, ибо есть много различных вариантов, и каждый хорош. Такова воля богов».
Дыхание Песни, четвертый раздел, одна из самых последних страниц. Иные богословы и толкователи дерзко считают, что ко времени их написания Сакор Дзидоша стал уже слишком стар и мысли его порой путались.
Массено не разделял их мнения, но сейчас не отказался бы от более ясного указания. Хотя и на том спасибо Ктаве, что напомнила азбучную истину: человек разумен и вполне осознает, что делает. Массено следует укрепиться в избранном раз пути и продолжать его, пока не станет очевидно, что он забрел не туда.
Опорожнив котелок, Массено выжал его, вытер насухо и убрал в один из внутренних карманов рясы. Туда же он убрал и чашку. Даже нищенствующему монаху приходится иметь кое-какой скарб, если он вечно в странствиях.
– Пойдем, брат? – обратился он к Идущему.
– Следуй за мной, нунций, – произнес тот, едва размыкая губы.
На самом деле не так уж и нужен был Массено сопровождающий. Да, без Идущего он искал бы дольше, но все равно бы нашел. Восемнадцать вспашек на север – указание достаточно ясное, а обладателю Солнечного Зрения сложно заблудиться