Любовник леди Чаттерли. Дэвид Герберт Лоуренс
Читать онлайн книгу.
генералы! А красномордый Китченер[3] – вдвойне! А до чего ж нелепа война, смешного, правда, в ней мало: гибнут тысячи и тысячи людей.
Если приглядеться – все в жизни нелепо и смешно, прямо обхохочешься; а там, где попахивает властью, – и подавно, будь то армия, правительство или университет. А глядя, как правящий класс изо всех сил пыжится, воображая, что правит, разве удержишься от смеха?
Как смешон сэр Джефри: он рубил деревья на крепеж для окопов, увольнял шахтеров, поставляя солдат для фронта. И так, не рискуя волоском с головы, являл пример патриотизма, правда очень накладного – он в конце концов едва не обанкротился.
Из центра страны в Лондон приехала его старшая дочь Эмма – она решила поработать сестрой милосердия. К отцовскому ура-патриотизму она отнеслась со спокойной улыбкой. Зато старший сын (и наследник) Герберт смеялся отцу в лицо, хотя именно в его парке вырубались деревья. Клиффорд тоже усмехался. Но чуть смущенно. Верно, все в жизни нелепо. Но когда нелепости врастают в твою жизнь, и сам становишься нелепым… Люди из других сословий, например Конни, жили без притворства. Они по крайней мере во что-то верили.
Они непритворно жалели английских солдат, боялись призыва в армию, сетовали на нехватку сахара и конфет детишкам. Ведь во всем этом – смейся не смейся – виноваты власти предержащие. Клиффорд всерьез об этой связи не задумывался. По его разумению, власть изначально нелепа и смешна, ни солдаты, ни конфеты тут ни при чем.
Меж тем правительственные чиновники, чувствуя свою нелепость и смехотворность, соответственно и поступали, и некоторое время страна жила словно в сумасшедшем доме. Пока не поменялось к лучшему положение на фронтах, пока Ллойд Джордж не пришел к власти и не спас-таки положение. Приумолкли юные острословы, неуместны стали их насмешки.
В 1916 году погиб Герберт Чаттерли, и наследником стал Клиффорд. Даже такая маленькая ответственность напугала его. С рождения его почитали как сына сэра Джефри, дворянского отпрыска, и участи своей ему не избежать. Знал он и то, что на бескрайнем и таком беспокойном белом свете всякие титулы и привилегии видятся кому желанными, а кому и смешными. И вот теперь он наследник и отвечает за судьбу родового гнезда. Как не испугаться?! Но в то же время он упивался своим барством. Может, это глупое тщеславие?
Для сэра Джефри, разумеется, самая мысль о тщеславии показалась бы кощунственной. Он ходил бледный, деланно спокойный, погруженный в собственные замыслы: во что бы то ни стало спасти свою родину и свое положение – при правительстве Ллойд Джорджа[4] или при каком ином – не важно. Он так плохо представлял себе истинную Англию, так был оторван от сиюминутных ее забот, что держался доброго мнения даже о политиканах-прохвостах. Сэр Джефри верил в Англию и Ллойд Джорджа, как его предки издревле верили в Англию и святого Георгия. Чаттерли-старший этой маленькой разницы так и не заметил. Он знай себе валил лес на своих угодьях и свято верил в