Задрал подол роброна, и о, боже!

      Ни панталон, ни трусиков, ни стрингов!

      При свете свеч горячая картинка

      Бросает в дрожь и кровь и мозг и кожу.

      Конечно кавалеры ждать не могут,

      Поэтому у фрейлин стало модным

      Не корчить в маскарадах недотрогу,

      Не усложнять процесс  борьбой  с исподним.

      Задрал подол роброна, и  удача

      Сама спешит любовнику навстречу,

      А фрейлины, чтоб упростить задачу,

       Фантазиям партнёра на перечат.

      Художник написал портрет вагины.

      Картину заказал старпёр богатый.

      Часами он балдеет у картины.

      И алость губ и весь лобок лохматый

      Ему напоминает о прошедшем.

      О сладостных свиданиях и восторгах,

      О  маленьких  капризах милых женщин

      И о разврате в ходе шумных оргий.

      Ах, напрасно дамы молодые

      Под Котовского стригут свои красавы

      И на губы цацки зололтые

      Нацепляют понапрасну, право.

      А наколки – полная убогость.

      Плоть поганят словно уркаганы.

      Но мужчин цепляет больше строгость,

      А не разухабистость путаны.

      То ли дело – женщины Кавказа

      Гордые с красивою осанкой!

      Верю европейская  зараза

      Не затронет  девушку-горянку!.

      Жеманная зорька за пиками елок

      Пыталась упрятать румяную радость.

      Чудачка и только. Лишь облачный полог

      Способен заляпать роскошную  алость.

      Но полога нет. И в просторе лиловом

      Заря разгорается ярким пожаром.

      А в ней. как привет, с энергетикой новой

      Светило является  светлым и ярым.

      И солнышко вновь над Землёю сияет,

      Но к вечеру сникнет и тихо исчезнет.

      «А наша любовь все горит не сгорает,

      А наша любовь никогда не померкнет».

      Так думал парнишка, отравленный страстью.

      И в чувстве, пылая. ему незнакомом,

      Он таял, томился, а друг его, Вася

      Сношал его кралю в сарае за домом.