Ангел обыкновенный. Таша Истомахина
Читать онлайн книгу.
в зелени городка, застроенного двухэтажными деревянными особняками на сонных улочках вдоль широкой реки.
В студенчестве Эмма жила в Питере, а я в Сиверске, мы редко переписывались и иногда виделись на каникулах. Прошло ещё несколько лет, и мы опять оказались очень близко: подруга и её мама перебрались в Паберег. Я познакомила их с Марьяной, которая, совершив определенный круг своей жизни, из Сиверска снова вернулась на «малую родину» в Паберег. Так и получилось, что мои лучшие подруги – детства и юности – обе живут в одном городе…
– Что делаешь? Может, поужинаем? – голос сестры напомнил, где я и почему.
– Письма Эммы читаю, которые она мне в детстве отправляла из своих путешествий. И архив мамы разбираю.
– Кашу сварим?
– Давай, – я потянулась по узкому коридору в крохотную кухоньку следом за Кирой. – Представь, нашла документ с описанием дома, в котором мама родилась за год до войны. Хороший был дом, пятистенный, записан на Филосопа Фомича и Арину Ефимовну.
– Прадеды? – спросила сестра, доставая кастрюлю из духового шкафа.
– Ага. Кстати, можно я возьму себе чугунную сковородку для блинов? – я передала Кире пакет с крупой из коробки, что стояла ближе ко мне. – Ты знала, что прадед наш был лесничим? Мама говорила, что у него из-за гангрены осталась только одна нога, и борода была до пояса. И у него было три сына от двух жен. Первая ослепла и рано умерла.
– Первый раз об этом слышу. И откуда взялась вторая жена? – Кира повернулась ко мне, продолжая помешивать кашу в кастрюльке, которая достигнув определенной стадии густоты, тут же начала горячо «плеваться».
– Приехала в деревню из Санкт-Петербурга. Представляешь? Конкордия была молодой. К тому времени прадед уже овдовел и позвал её замуж. В 1919 она родила сына Василия, нашего деда, который женился на Марии, нашей бабушке.
Я разложила готовую кашу по тарелкам, капнув по центру каждой постного масла. Забрав еду с собой, мы вернулись в большую комнату. Кира забралась с ногами на диван, а я села напротив неё на крашенную табуреточку, в пол роста от обыкновенной.
– И откуда ты всё это знаешь?
– Так я много лет вела записи семейных хроник. Сначала заводила с мамой разговор о её детстве, выспрашивая подробности, раз за разом задавала вопросы, а потом украдкой записывала их на клочках бумаги. За несколько лет я собрала почти все её воспоминания.
– Мы с ней никогда ни о чём таком не говорили.
– Она очень уставала от этих разговоров. Начинала всегда охотно, а заканчивала на нерве, разбередив душу.
Мы помолчали, а потом сестра вздохнула:
– С мамой было трудно.
Кира встала задернуть шторы, оттого, что в комнату начали врываться всполохи от паркующих свои машины соседей: сумерки делали свет фар тревожным.
– Я не знаю, бывает ли хорошей смерть, но я бы