Дни пролетели незаметно,

      В усадьбе матери втроём,

      О жизни мирно рассуждая,

      Они сидели за столом.

      Им Инегельда рассказала:

      Была как раб в игре чужой,

      Вся жизнь в кошмары превратилась,

      Душевный унеся покой.

      Ночь молодых соединила,

      Их счастье было без конца,

      Забыли сразу всё на свете,

      Любви раскрыв свои сердца.

      Шло время, и в дремучих пущах

      Вдруг поселилася «беда»,

      Боярам и купцам богатым

      В лес путь заказан навсегда.

      В чащобах, на лесных дорогах

      Разбойник правил Соловей,

      Он слыл славянским Робин Гудом,

      Одаривал простых людей.

      В былинах и народных песнях

      Народ о нём молву хранит,

      Урмень разбойником был этим,

      Своё он время победит!

      Клёст, хоть пригрет был Орогостом,

      Руки судьбы не избежал,

      Посланцы конунга настигли,

      Меч Рюрика его достал.

      А Ратимил, дружинник справный,

      Лес для него – как дом родной,

      Перехватил у них «добычу»,

      Шёл к конунгу один с сумой.

      Его остановила стража

      Визита повод разузнать,

      Разоружили моментально,

      Велели разрешенья ждать.

      На встречу Рюрик дал согласье,

      С порога резко произнёс:

      «Какого чёрта ты приехал,

      Какую падаль ты принёс?»

      Из сумки череп доставая,

      Смотрел на князя Ратимил,

      Поморщился брезгливо конунг,

      Суровым взглядом наградил.

      Но Ратимил знаком был с взглядом

      Бесцветных рысьих этих глаз,

      Он стойко свой спектакль продолжил –

      По острию ходил не раз.

      Умно историю придумал,

      Что надо Игоря спасать,

      К болотам рядом с Старой Руссой

      Без промедленья выступать.

      Недолго Рюрик колебался,

      Охотник вновь проснулся в нём,

      Команду дал всем собираться,

      Чтоб отправляться ближним днём.

      А Ратимил, хоть волновался,

      Держаться линии решил,

      Сказал, что он в походе главный,

      Роль вожака не уступил.

      Хоть Рюрик «рогом» упирался,

      Свою он дерзость доказал,

      Опасен к острову путь очень,

      Олег не зря его избрал.

      Трясина, топи, неудобья,

      Мог проводник их только знать,

      Одно неверное движенье –

      И Богу