Архип курил сигарету за сигаретой и все никак не мог накуриться. Когда ему предложили, практически навязали это дело, он понимал, что будет тяжело, но он не знал, что настолько.

      Искупление… Вот ведь и не в чем ему себя винить, а все равно на душе – мрак. Девчонка эта… как посмотрит своими зелеными глазищами. Лучше уж сразу об стенку! Раз – и нет раба Божьего Архипа Белобородова.

      Уже тогда нужно было понять, кто она такая на самом деле. Почему вернулась оттуда живой. Почему оба они вернулись. Посмотрел бы тогда Архип на нее внимательнее, все бы сразу понял. Но он не посмотрел. Не смог он ей тогда в глаза взглянуть. Боялся, что увидит в них пламя разгорающегося погребального костра. Тени от вороньих крыльев боялся увидеть.

      Или пожалел? Вот просто по-человечески пожалел? Он же не зверь какой, а она девчонкой совсем была. Ей такая ноша разве под силу?

      Под силу. Если на той стороне побывала, если вернулась и потаенный ключ сумела разглядеть, значит, непростая девочка. Ох, непростая! Из тех, про которых отец Архипу рассказывал. А отцу – дед. Рассказывать-то рассказывали, а вот никто их в жизни своей не видел. Тех, кто, как они, пограничники, могут ходить на ту сторону. Тех, кого им самой судьбой назначено защищать.

      Байки те – сначала дедовы, а потом и отцовские – Архип слушал краем уха. Неинтересны ему, молодому да горячему, казались эти суеверные бредни. У него целая жизнь была впереди. Большая, интересная жизнь! Какое уж тут приграничье! Какой потайной ключ?!

      Так бы и не верил Архип в сказки, если бы однажды не увидел ключ собственными глазами. Отцовский и дедов он и раньше видел, даже завидовал этим их не то татуировкам, не то шрамам. Но это были чужие ключи, а теперь собственный, невесть откуда на руке взявшийся. Спать Архип ложился без ключа и не пил перед сном ничего крепче кваса. Ложился спать с чистой кожей, а проснулся с ключом на все предплечье. Точно таким же, как у отца с дедом. И что самое удивительно, никто кроме Архипа этот ключ не видел, даже суровый мужик-татуировщик. Не видел, но словно чуял, потому что татуху набил как раз вокруг ключа. Потаенного ключа. Архип, помнится, тогда еще подумал, что мужик-татуировщик над ним насмехается. Или вовсе в сговоре с отцом. Так бы и думал, если бы тот не сделал мгновенный снимок татухи на полароид. Такими снимками у него была завешана вся стена. Так вот, на снимке ключа не оказалось…

      Осознание приходило долго. И пока приходило, Архип боялся, что тронется умом. Потому что вместе с ключом стал видеть и другие, ранее невидимые, непонятные вещи. Тайные тропы, смертельные ловушки, следы Погони… Вот прямо в небе, как инверсионный след от самолета, только не белый, а черный. И границу тоже стал видеть. Шкурой чуять, где заканчивается