Суждено выжить. Илья Александрович Земцов
Читать онлайн книгу.
и воем. Красноармейцы в шутку говорили: «Вы нас провожаете, словно на тот свет». Многие женщины на руках несли по два ребенка и, уцепившись за подол платья, тащились еще по двое босых ребятишек. В 10 метрах от вагонов выставили заградотряды. К вагонам прорывались только более шустрые, обезумевшие от горя. Многие из них целыми семьями из районов, деревень жили у лагеря со дня мобилизации, провожая последнего кормильца в неизвестность. Вокруг военного был организован гражданский лагерь из сопровождающих жен и невест. Он простирался на 2-3 километра пригорода. Меня пришли провожать Кошкин и Куклин. Кошкин ходил еще плохо, с тросточкой. У Куклина рука, как он говорил, висела как плеть. Врачи говорили, возможно, дадут третью группу инвалидности, то есть демобилизуют из армии. Расставаться с боевыми товарищами было тяжело. Сведет ли нас судьба еще раз или наши дороги здесь, в Кирове, разойдутся навсегда?
До 9 часов вечера небольшая станция Киров-Котласский походила на муравейник. Была заполнена народом вся привокзальная сторона во всю длину воинского железнодорожного состава из 82 вагонов. Трудно сказать, кому из находившихся в вагонах суждено было вернуться на родину.
Раздался длинный, как бы прощальный паровозный гудок, поднялся жуткий женский плач, вой, рев и причитания. Слышались то отдельные крики, то они сливались в общий гвалт: «Вася, Ваня, Коля, Степа, прощай». Этих людей на кинопленку, даже на простое фото никто не снимал и не изобразит на картинах. Многие ни разу в жизни не фотографировались. Скромно одетые крестьяночки и их дети из моей зрительной памяти не исчезнут до конца жизни.
Воинский эшелон тронулся. Люди бежали за вагонами, толкая друг друга, махали руками, что-то кричали, разобрать было трудно. Некоторые из них падали, спотыкаясь о хлам, лежащий рядом с железной дорогой. Поднимались и снова бежали. Они старались в последний раз запечатлеть в своей памяти образ самого близкого, самого дорогого человека. Медленно, как в ночном мраке, исчезали бегущие. Вагоны прогромыхали по стрелочным переводам. Перед глазами открылось русское поле, ровное, сливающееся в бледно-голубой цвет. Вдали на небосклоне виднелось синее-синее облако, вблизи которого играли зарницы. С другой стороны вагона плавно проплывали деревянные домишки. Навстречу спешили телеграфные столбы. С тяжелым осадком на душе, в плохом настроении я стоял у окна вагона. Думал о доме, об отце и матери. Еще тяжелей было мужикам, чьи жены с маленькими детишками, умываясь слезами, провожали их, может быть, в последний путь. Вчерашние крестьяне, а их было большинство, ехали на разгром ненавистного врага.
Глава девятая
По-мирному стучали колеса вагонов на стыках рельс. Раздавались протяжные гудки паровоза. Поезд плавно вошел в наполненный ароматами августовский воздух. На подъемах паровоз шипел, пыхтел, окутывая временами вагоны облаком черного дыма. Мимо вагонов пробегали с натянутыми проводами столбы. Желтые домишки путевых обходчиков. Плавно, не торопясь, проходили поля, леса и деревни. В