Помнишь, выло ненастье прокуренным басом,

      Мир мечтал, словно Феникс, сгореть.

      Скрипка спорить решилась с самим контрабасом,

      Но его не смогла одолеть.

      Помнишь, алые розы в саду облетали

      И шептали: «Дари нас, дари…»

      Словно бабочки к лампе, слетались печали,

      Оставались у нас до зари.

      Помнишь, свечи гасило дыхание ветра,

      А в глазах разгорались огни.

      Скрипка, ахнув, сдалась всемогуществу мэтра,

      И, в слезах, распрощались они.

      Я —вечный путник на дороге,

      Не веря собственным слезам,

      С мечтой о дьяволе и Боге

      Я прохожу по городам.

      Я слушаю молитвы храмов,

      Лесные шёпоты берёз.

      По шумным, многолюдным странам

      Звезда полей меня ведёт.

      Я не ношу зимой перчаток,

      Смешон мне холод этих зим.

      И оставляю отпечаток

      Тяжёлым посохом своим.

      А вечерами, вечерами,

      Как упадёт на луг роса,

      Своими легкими шагами

      Я поднимаюсь в небеса.

      Сегодня ночью умирал не я.

      Сегодня ночью умирала дева.

      И города стальная чешуя

      Ей реквием многоголосо пела.

      Сегодня ночью гасли фонари

      От робкого дыхания свободы.

      Звезда моя печальная, гори

      На золотистой кромке небосвода.

      Гори, сгорая. Возрождаясь вновь

      Из пепла, из зарниц, безумной веры.

      Сегодня ночью выкрали любовь

      Из сердца белокрылые химеры.

      Сегодня ночью дева умерла.

      Рассвет коснулся мертвенного лика.

      На плахе деревянного стола

      Она была торжественно забыта.

      Горел камин. Мечтали зеркала

      О невозможном и непредставимом…

      Сегодня ночью дева умерла.

      Мир праху сей. И да святится имя…

      Мир рождался из сна, из холодной земли,

      Из горячего пепла сожжённого неба.

      Из непролитых слез, из дорожной пыли,

      Из тумана, из корки блокадного хлеба.

      Из холодных рассветов, из дальних зарниц,

      Из мелодий пространства, из горного эха.

      Из написанных потом и кровью страниц,

      Из хрустальной прозрачности взора поэта.

      Мир нам дорог своею памятью

      В обеспамятевшем пространстве.

      Тополям надоело кланяться

      В завораживающем танце.

      И они,