1000 не одна боль. Ульяна Павловна Соболева
Читать онлайн книгу.
что даже вдохнуть больно?
Дверь внезапно открылась, и я не знаю, как ощутила ЕГО присутствие, оно вдруг впилось в мозг клещами, заставило подскочить и забиться в угол, лихорадочно осматриваясь в поисках оружия. Нет, не против него, а против себя. Чтоб не позволить даже приблизиться. Аднан закрыл собой весь проем и бросал на пол длинную черную тень. Посмотрел мне в глаза, потом осмотрелся по сторонам и снова мне в глаза.
Взгляд бедуина был непроницаем, зеленые радужки словно светились, но в них не блестел пожар ненависти и презрения. Он сделал шаг ко мне, и я вскочила с ложа, обхватив себя руками, чувствуя, как от страха подгибаются колени.
– Джабира сказала, ты отказалась от лекарств и от еды. Сказала, ты умереть решила.
– Верно сказала! – попятилась еще дальше назад, ближе к свечам. Если приблизится, я подожгу на себе одежду и обгорю так, чтоб стать уродливой, а если повезет, может, и сгорю насмерть.
– Так вот, ты сейчас выпьешь зелье, а потом съешь свой ужин, и не приведи Аллах, ты оставишь хотя бы глоток или ложку.
– А что будет? Казнишь? Изнасилуешь? Отдашь своим людям на растерзание? Зачем мне лечиться, чтоб ты снова мучил меня и прикасался ко мне своими ненавистными руками? Лучше сдохнуть!
Схватила свечу.
– Не приближайся ко мне.
Ухмыльнулся, и мне стало не по себе от его красоты варварской и проклятой экзотики. Я глазом моргнуть не успела, как он выхватил у меня свечу и потушил огонь голыми пальцами, а потом зажал меня рукой за горло сзади и поднес ко рту склянку с зельем.
– Ты выпьешь, или я – не я.
Сдавил мне скулы с такой силой, что я невольно открыла рот, и в горло потекла какая-то вязкая горечь. Попыталась вырваться, но рука Аднана так сдавила мне ребра, что я не смогла и вдохнуть. Когда сделала последний глоток, араб отшвырнул меня от себя, и я свалилась мешком на матрасы, задыхаясь, кашляя и размазывая слезы. С ненавистью посмотрела в глаза ибн Кадиру.
Казалось, он сжигал меня взглядом на расстоянии, брови сошлись на переносице, и неожиданно для самой себя я заплакала от бессилия, от мерзкого осознания своей ничтожной слабости.
– Еще одна подобная выходка, и я сам сожгу тебя живьем. Если Джабира скажет мне снова, что ты не ешь, я затолкаю в тебя еду насильно.
Он ушел, а я тряслась от рыданий, свернувшись на полу, обхватив себя руками. Ненавижу. Как же я его ненавижу. Я бы смотрела, как он горит и корчится от боли. Не услышала, как ведьма вернулась в хижину.
– Слезы полезные, они как раз исцеляют душу и сердце. Кто не умеет плакать – тот не умеет любить. Ты не умрешь. Аднан не даст. Ты дорога ему.
В тот момент до меня еще не доходил весь смысл этих слов. Я была слишком надломлена, испуганна, несчастна.
– Ты не представляешь, насколько он в твоей власти. Будь умной, Альшита. Ты все можешь обернуть в выгоду для себя.
– Мне не нужна выгода… я домой хочу. К маме хочу.
– Начни жить в этом мире, а не цепляться за свой, в который ты уже никогда не вернешься.
– Пусть