Куда глядят монументы. Геннадий Дмитриевич Сердитов
Читать онлайн книгу.
по старшинству среди детей Топорковых был Николай, Коля. Пожалуй, самый интеллигентный, самый «городской» в семье, недавно перебравшейся из деревни в город. На свою беду он влюбился в смазливую официантку из дешёвого ресторанчика в парке. Я как-то случайно увидел его спрятавшегося за деревом и наблюдавшего за этой фигуристой бабёнкой. А потом он повесился. В дровяном сарае. В том самом, где когда-то стояла кастрюлька с мозгами его старшего брата Валентина.
Третьим ребёнком Топорковых была дочь Шура. Красивое лицо с необыкновенно большими печальными глазами. Она редко выходила из дому, поскольку сильно хромала – с рождения одна её нога была короче другой. Жили они на первом этаже, и её часто можно было видеть сидящей у окна. В картинных галереях мира висят сотни живописных полотен на тему «Женщина у окна», поистине глубокая и неисчерпаемая тема. Сменялись эпохи, страны, стили живописи, одежда и причёска, окружающие предметы… Но не книги, прялки и вязание привлекают зрителя в этих картинах. Художники пытались изобразить, прежде всего, Ожидание и Надежду, иногда – Печаль и Безысходность. Такую печаль и безысходность в облупившейся раме окна мы могли часто видеть, гоняя мяч во дворе. Такими я и запомнил глаза Шуры Топорковой.
В нашем доме обитало несколько многодетных семей. Одна из них, семья Кантемировых, лишилась отца ещё в Финскую войну. Был в этой семье очень колоритный тип, Вовка Хромой, сапожник, пьяница, драчун и весельчак. Он ещё до войны лишился одной ноги, по своей шалости попав под трамвай. Вовка был старше нас, чинил обувь всем жильцам дома и по совместительству гнал в сарае самогон, что по тем временам было очень даже наказуемо. Его любили за лёгкий нрав, за шутки-прибаутки и золотые руки.
Вот этот Вовка и углядел «барышню в окошке» – Шуру Топоркову. Мне довелось видеть эту пару, возвращавшуюся из парка. Они шли рука об руку, сильно хромая на один бок. А главное, их лица светились от восторга. Казалось, весь мир вокруг замер и радуется неподдельному счастью этих калек.
Весь мир, но только не дядя Ваня Топорков. Будучи человеком крутого нрава и кондовой домостроевской патриархальности, он запретил Шуре не только встречаться «с этим шалопаем и пьяницей», но и вообще выходить на улицу. И снова можно было видеть в окне красивое девичье лицо с ещё более печальными, чем прежде, глазами.
А что же Вовка? Наш влюблённый Ромео, вместо того, чтобы грамотно выстроить осаду и довериться целительному бегу времени, запил. И в пьяном виде неоднократно пытался пообщаться с дядей Ваней, а потом и влезть в окно к Шуре. Будучи с позором выброшенным на улицу, он ушёл в крутой запой. Последний раз я его видел, когда он пытался прорваться на мою свадьбу и затеял драку с гостями, вышедшими покурить на улицу. Я тогда сгрёб его в охапку и отнёс в их комнату в соседнем подъезде, где он благополучно заснул на диване.
Что касается Шуры… Долгой зимой, последовавшей за отцовским запретом, её не стало. Никто из соседей толком не знал, как это произошло. Хотя болтали всякое.
Потом