Ранним туманным утром Карло прибыл в Ланцио. Еще на перроне он ощутил перемену воздуха, здесь он был заметно свежее. «Свободнее», – подумал Карло, глубоко вдыхая. Он вышел на улицу и прислушался. Было тихо, из сосновой рощи по левую сторону слышалось пение цикад, порывы теплого ветра несли соленый привкус моря и терпкий запах цитруса. В руках у Карло был кожаный чемодан – все его личные вещи, которые будут нужны ему на время командировки. Сеньор Аффини настаивал, чтобы Карло оставался в Ланцио столько, сколько могло понадобиться для «расследования». Журналист не спеша спускался по брусчатой дороге, стараясь не оступиться в мягкой обуви. Вдоль улицы перед домами степенно возвышались вековые пинии, что, словно верные стражники, ощущали себя незыблемой частью пейзажа, каждой усадьбы под кирпичной черепицей, каждого камня мостовой.

      Карло дошел до конца улицы, упиравшейся в небольшой поросший холм, и свернул налево. Следуя по бегущей вниз гравийной тропе, в которую превратилась дорога, он вдруг увидел море. Синим пятном оно лежало внизу, подернутое утренней дымкой, такое близкое, прекрасное, вечное. От ультрамариновой полосы нельзя было оторвать взгляд, море манило к себе, и Карло чувствовал его запах даже на расстоянии. Осиливая подъемы, отдыхая на спусках, он наконец добрался до города. Он зашел в одно из открытых в ранний час кафе и заказал себе кофе и фокаччу с прошутто. Оглядывая улицу, он пытался нащупать характер городка, в котором ему предстояло провести неизвестно сколько времени. Карло знал, что основным доходом Ланцио являлась прибыль, приносимая известняково-глиняными карьерами. Они располагались вокруг города, являясь частью Аппенинского полуострова, на котором раскинулась Италия. Присутствие известняков было заметно невооруженным глазом – некоторые дороги были лишь очищенными добела скальными породами. От этого город казался белесым фотоснимком, засвеченным вспышкой.