По обе стороны огня (сборник). Валерий Поволяев
Читать онлайн книгу.
сумками, тети едва-едва переставляли ноги, так они нагрузились, глянул влево – тут было чисто. Шатков понесся по улочке влево.
Со стены спрыгнул один из преследователей, побежал за Шатковым, второй, видать, остался около поверженных бойцов – должен же кто-то привести их в чувство, и Шатков пожалел человека, устремившегося за ним следом: что же ты не щадишь себя, дур-рак, куда бежишь-то?
Улочка круто устремилась вниз, бежать сделалось легче, в конце ее обозначился небольшой горбатый мосток, сложенный из старых замшелых камней, у мостка гудел какой-то митинг – полтора десятка молодых людей собрались посудачить по важному политическому поводу – то ли корабли в Севастополе начали слишком быстро ржаветь, то ли народ Бурунди стал спиваться, то ли в аптеках Канады не хватает противозачаточных средств – в общем, у них имелся серьезный повод для разговора, только вот Шаткову никак нельзя было принимать участие в этой толкучке, поскольку он был гражданином другого государства – России.
Шатков перепрыгнул через узкий насыпной вал, скатился на гремучую железную крышу какого-то сарайчика, с нее спрыгнул во двор, в котором мирно дремали три пятнистые козы, из двора по тропке проскочил к гряде кустов, врубился в них, словно некий комбайн, сбил целую кучу невесомой прозрачной тли, оглянулся: бежит за ним этот дурак или уже отстал? Дурак бежал, на ходу размахивал руками и что-то кричал – кажется, призывал на помощь митингующих.
Ничего себе сюжетный поворот! С митингующими драться будет тяжело, митингующие бывают хуже пьяных. Шатков остановился, присел – превратился в пружину, пусть усталую, пусть полурастерзанную, но все-таки пружину.
Через несколько мгновений он услышал сиплое запаренное дыхание – бегун не отказывал себе во многих земных удовольствиях, любил виски и хохлацкий «кальвадос», теперь этот «кальвадос» он выплевывал на ходу вместе с кусками легких, хрипел, сморкался, топал ногами, будто слон, обутый в грубые ботинки, подбитые железными подковами, – на бегу преследователь хватил полный рот противной тли и выругался.
Он с лету наскочил на Шаткова, – в сумеречи густых кустов не заметил присевшего на корточки противника, тоненько вскрикнул, напружинившийся Шатков чуть приподнялся – и бегун с самолетным воем, раскинув руки, понесся по воздуху дальше.
Приземлился он всем телом, от удара у бегуна даже отлетела молния на варенке, а внутри что-то хряснуло, оборвалось, от такого удара пузо у товарища – извините, господина, по-нынешнему, наверняка будет черным, как у негра, – затем тяжело проехал несколько метров по сырой осклизлой тропке и, подгребая гусиный кал, уткнулся головой в гнилой древесный выворотень. Шатков приподнялся, послушал – отозвались митингующие на призыв этого национального героя или нет?
Митингующие возбужденно шумели – похоже, призыв дошел до их душ. Это было плохо. Шатков подхватил свою сумку, быстро спустился по тропке, перешагнул