Я не решилась сказать Максиму сразу. Судя по его возбужденному виду, надежды на новую работу полностью оправдывались. Правда, он стал приходить позже, чем раньше, но вид у него был возбужденный, настроение приподнятое. Он начал строить какие-то планы, и, хотя не обещал, что они реализуются прямо завтра, кое-какие сдвиги в нашем положении уже наметились. Я перестала экономить на еде. И обувь к осенне-зимнему сезону мы с Максимом купили в дорогом итальянском магазине. «Это только начало», – приговаривал мой муж, он был так окрылен, что я никак не могла решиться сказать ему о том, что поеду на конкурс в Лондон. С момента нашей женитьбы мы не разлучались ни на один день. Лондон – еще полбеды. Вопрос, что будет дальше? Вдруг мной кто-нибудь заинтересуется? Что тогда?

      Сказать, конечно, пришлось. Максим не сразу осознал услышанное и глубоко задумался. А потом спросил меня напрямик:

      – Ты готова делать карьеру, жертвуя семьей?

      – Я не собираюсь жертвовать семьей, Максим, но мне очень важно, чтобы меня признали. Важно достичь этого успеха.

      – А зачем тебе здесь звание лауреата? – резонно заметил он.

      – Как зачем?! – взвилась я. – Я же человек творческой профессии! Для меня успех – это вершина, к которой я стремлюсь, как всякий, понимаешь, всякий исполнитель! Любой! Любой на моем месте.

      Мы спорили, даже ссорились, Максим добивался того, чтобы я подтвердила ему свое желание продолжить карьеру на другом, более высоком уровне. Я отказывалась, но его не убедила. В конце концов он просто сказал «ладно, поживем – увидим», и больше мы эту тему в негативном контексте не поднимали. Максим не досаждал мне, но и не успокоился, я это чувствовала по его настороженному взгляду, по тоскливым проблескам в глазах. Но я старалась ни о чем не думать, не отвлекаться. Я много и усердно работала. И