В круге первом. Александр Солженицын
Читать онлайн книгу.
так же в позе ворона со свёрнутой шеей Сталин смотрел внимательно.
– Слюшай, – спросил он в раздумьи, – а шьто? Дэла по террору – идут? Нэ прекращаются?
Абакумов горько вздохнул.
– Я бы рад был вам сказать, товарищ Сталин, что дел по террору нет. Но они есть. Мы обезвреживаем их даже… ну, в самых неожиданных местах.
Сталин прикрыл один глаз, а в другом видно было удовлетворение.
– Это – харашё! – кивнул он. – Значит – работаете.
– Причём, товарищ Сталин! – Абакумову всё-таки невыносимо было сидеть перед стоящим Вождём, и он привстал, не распрямляя колен полностью (а уж на высоких каблуках он никогда сюда не являлся). – Всем этим делам мы не даём созреть до прямой подготовки. Мы их прихватываем на замысле! на намерении! через девятнадцатый пункт!
– Харашё, харашё, – Сталин успокоительным жестом усадил Абакумова (ещё б такая туша возвышалась над ним). – Значит, ты́ считайшь – нэ́-довольные е́щё есть в народе?
Абакумов опять вздохнул.
– Да, товарищ Сталин. Ещё некоторый процент…
(Хорош бы он был, сказав, что – нет! Зачем тогда его и фирма?..)
– Верно ты говоришь, – задушевно сказал Сталин. В голосе его был перевес хрипов и шорохов над звонкими звуками. – Значит, ты – мо́жишь работать в Госбезопасности. А вот мне говорят – нэт больше нэдовольных, все, кто голосуют на выборах за, – всэ довольны. А? – Сталин усмехнулся. – Па́литическая слепота! Враг притаился, голосует за, а он – нэ́ доволен! Процентов пять, а? Или, может, – восемь?..
(Вот эту проницательность, эту самокритичность, эту неподдаваемость свою на фимиам Сталин особенно в себе ценил!)
– Да, товарищ Сталин, – убеждённо подтвердил Абакумов. – Именно так, процентов пять. Или семь.
Сталин продолжил свой путь по кабинету, обошёл вокруг письменного стола.
– Это уж мой недостаток, товарищ Сталин, – расхрабрился Абакумов, уши которого охладились вполне. – Не могу я самоуспокаиваться.
Сталин слегка постучал трубкой по пепельнице:
– А – настроение молодёжи?
Вопрос за вопросом шли как ножи, и порезаться достаточно было на одном. Скажи «хорошее» – политическая слепота. Скажи «плохое» – не веришь в наше будущее.
Абакумов развёл пальцами, а от слов пока удержался.
Сталин, не ожидая ответа, внушительно сказал, пристукивая трубкой:
– Нада больши заботиться а́ молодёжи. К порокам среди́ молодёжи надо быть а-собенно нетерпимым!
Абакумов спохватился и начал писать.
Мысль увлекла Сталина, глаза его разгорелись тигриным блеском. Он набил трубку заново, зажёг и снова зашагал по комнате бодрей гораздо:
– Нада у́силить наблюдение за́ настроениями студентов! На́да вы́корчёвывать нэ́ по адиночке – а целыми группами! И нада переходить на́ полную меру, которую даёт вам закон, – двадцать пять лет, а нэ десять! Десять – это шькола, а нэ тюрьма! Это шькольникам можнё по десять.