Жил-был бедный принц. Королевство у него было маленькое-премаленькое, но жениться все-таки было можно, а жениться-то принцу хотелось.

      Разумеется, с его стороны было несколько смело заявить дочери императора: «Хочешь за меня замуж?» Впрочем, он носил славное имя и знал, что сотни принцесс с благодарностью ответили бы на его предложение согласием. Да вот ждите-ка этого от императорской дочки!

      Послушаем же, как было дело.

      На могиле покойного отца принца вырос розовый куст несказанной красоты; цвел он только раз в пять лет, и распускалась на нем всего одна-единственная роза. Зато она разливала такой сладкий аромат, что, впивая его, можно было забыть все свои горести и заботы. Еще был у принца соловей, который пел так дивно, словно у него в горлышке были собраны все чудеснейшие мелодии, какие только есть на свете. И роза и соловей предназначены были в дар принцессе; их положили в большие серебряные ларцы и отослали к ней.

      Император велел принести ларцы прямо в большую залу, где принцесса играла со своими фрейлинами в гости; других занятий у них не было. Увидав большие ларцы с подарками, принцесса захлопала от радости в ладоши.

      – Ах, если бы тут была маленькая киска! – сказала она.

      Но появилась прелестная роза.

      – Ах, как это мило сделано! – сказали все фрейлины.

      – Больше чем мило! – сказал император. – Это прямо недурно!

      Но принцесса потрогала розу и чуть не заплакала.

      – Фи, папа! – сказала она. – Она не искусственная, а настоящая!

      – Фи! – повторили все придворные. – Настоящая!

      – Погодим сердиться! Посмотрим сначала, что в другом ларце! – возразил император.

      И вот из ларца появился соловей и запел так чудесно, что нельзя было сейчас же найти какого-нибудь недостатка.

      – Superbe! Charmant![10] – сказали фрейлины; все они болтали по-французски, одна хуже другой.

      – Как эта птичка напоминает мне органчик покойной императрицы! – сказал один старый придворный. – Да, тот же тон, та же манера давать звук!

      – Да! – сказал император и заплакал, как ребенок.

      – Надеюсь, что птица не настоящая? – спросила принцесса.

      – Настоящая! – ответили ей доставившие подарки послы.

      – Так пусть себе летит! – сказала принцесса и так и не позволила принцу явиться к ней самому.

      Но принц не унывал, вымазал себе все лицо черной и бурой краской, нахлобучил