– Молодой человек, не подскажете, какое сейчас число и день? – спросила милая старушка в красном платке, когда я проходил мимо.

      – Да, конечно, сейчас, – я заглянул в телефон, чтобы сказать точно. – Сегодня понедельник, шестое число.

      – Спасибо большое! – искренне поблагодарила она.

      – Не за что, – ответил я и пошёл дальше домой, неся на спине школьный портфель.

      От небольшого доброго поступка было бы куда приятнее, если бы я не знал, что, как только мимо будет проходить другой человек, Серафима Петровна непременно задаст ему тот же вопрос.

      «Интересно, почему она каждый день вот так сидит рядом со своей калиткой и спрашивает про число и день? И почему она спрашивает это у всех? Может, у неё очень плохая память или она просто слегка спятила на старости лет? Не думаю, что когда-нибудь узнаю об этом».

      Прошла ещё одна неделя в школе: скучные уроки один за другим, полное непонимание тригонометрии и тот бред, который нам зачем-то рассказывал учитель по обществу, помогли стать и без того скучным дням ещё унылее.

      Наконец пятница. Немного постояв на остановке, я дождался автобуса и в терпимой тесноте доехал до своего посёлка. Уже подходя к дому, увидел на обыкновенном месте возле калитки Серафиму Петровну.

      – Молодой человек, не подскажете, какое сейчас число и день? – спросила она тем же добрым, слегка дрожащим голосом, что и всегда.

      – Сегодня пятница… – начал я уверенно, но число вспомнить никак не мог и полез за телефоном. Пока я доставал его, увидел, что лицо Серафимы Петровны странно изменилось и она смотрела на меня с… надеждой?

      – Сегодня пятница, десятое, – уже уверенно сказал я.

      – Спасибо большое! – искренне сказала бабушка, но надежда, с которой она на меня смотрела, как-то поблекла.

      Это заставило меня задуматься. «Почему она так обрадовалась, услышав, что сегодня пятница? Может, она ждёт какую-нибудь особую пятницу? Например, пятницу тринадцатое», – неумело пошутил я у себя в голове, но получилось совсем не смешно.

      Назавтра я об этом и думать забыл, предаваясь обыкновенному безделью, как и каждые выходные.