Незнакомка с родинкой на щеке. Анастасия Александровна Логинова
Читать онлайн книгу.
разговаривать вежливо.
– А тебе-то что за дело? Ходют тут…
Я посетовала лишний раз, что хотя бы перчаток не захватила, но, разумеется, сдаваться не собиралась, а решила ему подыграть:
– Слышала я, будто гувернантка хозяйке требуется. Так вот, пришла я. И рекомендации имеются. Пустишь?
Для убедительности я полезла в карман в складках накидки, долго искала там, пока не вынула одну-единственную копеечную монету, чудом завалявшуюся. И неловко сунула ему.
– Не велено никого пускать, – еще более надулся швейцар, но копейку припрятал. – Завтра приходи. Генерала не будет, а хозяйка, бог даст, примет…
– Генерала? – я не скрыла удивления.
– Его превосходительство генерал Хаткевич! – прищелкнул каблуком швейцар. – А ты что ж, не знаешь, к кому нанимаешься?
– Знаю-знаю, голубчик… Спасибо.
– Спасибо-то в карман не положишь, – упрекнул тот.
– Чем богаты, – я еще раз жалко улыбнулась. Все наперекосяк!
И в задумчивости отошла.
Хаткевич… Так монограмма «Н» на платке это первая буква не имени, вроде Натальи или Нины, а фамилии, ежели латиницей писать.
Я прогулялась вдоль фасада, то и дело посматривая – не выйдет ли незнакомка вновь. Настырно заглянула меж прутьев кованой решетки, что перекрывала въезд во внутренний двор. Там, на зеленой поляне, среди клумб резвились двое детей, совсем младенцев, года по три. Выходит, угадала я с гувернанткой.
Генерал Хаткевич был важною фигурой в Петербурге, кажется, и я о нем кое-что слышала. А четыре года назад, пока я еще обучалась в Смольном, по столице прокатилась весть о его пышной свадьбе. Точно помню, что невестою была совсем юная девушка – мы с подругами еще сетовали, как же можно в семнадцать лет выходить за старика, хоть и богатого? И были уверены, разумеется, что нам-то точно достанутся принцы.
Так значит, незнакомка и есть его жена и мать этих детей… Чем же ей мог насолить Ильицкий?
Глава третья
Прожив в Петербурге большую часть жизни, я все же непростительно редко бывала на Васильевском острове. Что и неудивительно: для смолянки свободно выйти за ворота alma mater это вовсе l'absurdité7. Окончив обучение, я раза три посещала великолепную библиотеку Императорского университета, который и находится на Васильевском острове – и то в глазах дядюшки, бывшего тогда моим опекуном, выглядело почти безрассудством. Слишком уж необжитой была сия местность и даже несколько marginal. В последние годы, я знала, его много обустраивали, но в моем воображении весь остров так и оставался одним большим Смоленским плацем, дурно прославившимся в Петербурге как место общественной казни. В шестидесятых здесь был повешен Каракозов, неудачно покушавшийся на императора Александра, а в конце семидесятых Соловьев8, бывший, между прочим, отчисленным студентом университета, перед дверьми которого я и стояла сейчас в некотором душевном трепете.
Я решила полагаться на Женю во всем. Не верить и не принимать всерьез злые слова о нем той
Абсурд (фр.)
Оба – участники тайного революционного общества, народнической организации «Земля и воля», просуществовавшего до 1879 г., когда Соловьев был казнен.