Яркие пятна солнца. Юрий Сергеевич Аракчеев
Читать онлайн книгу.
давай зайдем все-таки, – предложил он через некоторое время гораздо спокойнее. – Ничего не будет, не бойся. Мне хочется, чтобы ты побывала у меня еще раз. На прощание.
Они вошли, и квартира при виде ее опять встрепенулась.
Она была у него, ходила по комнате, ставила что-то на стол – чашки, рюмки – он, глядя на нее, стоял у окна, касаясь щекой портьеры, которая тоже, кажется, была сейчас шелковистее, мягче – от ее присутствия! – и в комнате звучала неизъяснимая, чарующая, воспринимаемая всеми клеточками и его, и ее существа музыка. Мелодия была прекрасна. Она была прекрасна потому, что один инструмент не подчинял себе до конца другой – они шли навстречу друг другу, и сливались в гармонию, и расходились вновь, и каждый из них звучал богаче в присутствии другого, но всегда можно было различить партию каждого, несмотря на то, что общая мелодия была несравненно прекрасней. Это был унисон, резонанс, гармония – то удивительное явление природы, когда сочетание элементов рождает нечто гораздо большее, чем простая сумма слагаемых. Не было оправы и камня, фундамента и надстройки, главного и второстепенного, хозяина и раба – было удивительное взаимопроникновение и взаимодействие, божественное единство…
– Знаешь, я влюбилась. Я люблю тебя, – без всяких околичностей сказала она вдруг, и это было, как дыхание, просто. – Только, пожалуйста, не подходи ко мне близко. Пожалуйста. Очень прошу, на самом деле. Не обижайся. Умоляю тебя. Я тебя люблю. Я сама себя грызу, но нельзя, понимаешь, нельзя!
В мути, внезапно обволокшей мозг, он все же попытался приблизиться к ней. Из последних сил она ускользнула, он видел – из последних сил. Он все же держал себя в руках и уже сейчас, уголком сознания, был неожиданно горд этим.
– Все-таки мне лучше уйти. Прости. Пожалуйста. Так будет лучше! Ладно? До свидания. Перед отъездом я тебе еще позвоню, обязательно. Завтра я наконец действительно уезжаю. Я люблю тебя. Прости.
И она ушла. Невероятно, но она ушла.
Она ушла из квартиры, он смотрел в окно, видел, как идет она, маленькая ее фигурка, идет, не оборачиваясь, чуть ссутулившись, наклонив в растерянности голову, и какие-то нити рвутся, причиняя боль. Он чувствовал, он слышал, что переживает сейчас она, знал – и бережно брал в ладони игрушечную отсюда, сверху, с четвертого этажа, фигурку, осторожно согревая в ладонях. Вот она скрылась. Ушла.
Он ходил по комнате, не находя себе места, не зная, что делать в течение всего вечера, чем занять себя. Бесконечно занятый как будто и так! Он рассеянно смотрел на стол, на котором расплывалось мороженое, отвлеченным каким-то символом коченела бутылка. Наполненными и нетронутыми, холодно, рубиново посверкивая, стояли рюмки с вином. Белела внутренность чашек. Утихало смятение, успокаивался, оседал послушно абстрактный вихрь – надвигавшаяся гроза, так и не разразившись, рассеивалась… Она ушла, эта мудрая маленькая женщина. Она ушла.
Он смотрел в окно – на улицу, освещенную, осиянную ее недавним присутствием, – улица еще не забыла ее, еще свежи следы, еще цела вогнутость на асфальте от маленьких