Смерть со школьной скамьи. Геннадий Сорокин
Читать онлайн книгу.
для пацанов есть, то должны быть и для девчонок, – логично предположил Матвеев. – Но я про такую в наших краях не слышал.
– Второй вопрос, – продолжил я. – Что означает обвитая колючей проволокой роза, над которой кружится шмель?
– Это вопрос в продолжение темы про спецшколы? – спросил Елькин. – Если роза выколота на бедре, то эта женщина – лесбиянка. Если роза с шипами – то активная. Про колючую проволоку и шмеля ничего не скажу.
– Андрюха, где это ты такую фифу встретил? – заинтересовался Матвеев.
– Со мной в одном общежитии живет. Я проверял, она не судимая.
– У нее еще наколки есть?
– Есть, целый комплект. На веках у нее татуировано «Не буди!», на большом пальце правой руки знак – «Смерть буграм!» На кисти левой руки пять точек – «Я под конвоем». Над правой грудью выколота глазастая ящерица, точно такая же, как на коробке из-под ботинок «Саламандра». Про розу в колючей проволоке я уже сказал.
– А как ты у нее наколку-то на груди увидел, а? – хитро подмигнув, спросил Елькин.
– Она при мне ребенка грудью кормила.
– Значит, так, – немного подумав, сказал Матвеев. – Если эта твоя знакомая и вправду была в спецшколе, то и роза, и ящерица, скорее всего, ничего не означают.
– Да как не означают! – перебил его Елькин. – Я тебе говорю, роза – это символ лесбиянок!
– Ваня, ты что, глухой, что ли? – взъелся на него Матвеев. – Ты что, не слышал, что Андрюха сказал? У нее роза выколота на плече, а не на бедре! Ты «Три мушкетера» читал? По-твоему, Миледи лесбиянкой была?
– А при чем тут Миледи? – не сдавался Елькин.
– А при том, что малолетки за символизм наколок перед блатным миром ответственности не несут. Понравилась ей книжка про Миледи, она – бац! – и себе на плечо такую же розу наколола.
– Фигню ты говоришь, Серега! – Дальше Елькин сказать ничего не успел. Дверь в кабинет распахнулась, вошел Зыбин.
– Чего расселись, заняться нечем? – подчеркнуто грубо спросил он. – Марш по участкам!
«Зачем все эти неизвестно кем придуманные условности? – подумал я. – Зачем постоянно надо изображать служебное рвение, словно выступаешь на отчетно-выборном собрании? Разве нельзя просто, по-человечески, сказать: «Мужики, на сегодня – все! Идите по домам, проведите оставшуюся часть дня с семьями, вам завтра еще в оцеплении стоять». Или вот еще, у Сереги Матвеева своего участка нет, он «линейщик», занимается исключительно раскрытием имущественных преступлений. Ему-то куда идти, мне помогать?»
Менты начальственный язык понимают с полуслова. Сказал Зыбин: «По участкам!» – курточки накинули и пошли «работать».
Я, не заезжая ни на какой участок, поехал в общежитие.
На проходной сегодня дежурила Людмила Анатольевна, спокойная, рассудительная женщина предпенсионного возраста.
– Андрей Николаевич, – остановила она меня, – тебя тут девушка целый час дожидалась.
– Какая девушка? – удивился я.
– Светленькая