Когда он стал расспрашивать про неё вернувшихся братьев, Тор вопросительно взглянул на младшего. Тюр тоже сразу перевёл на него взор.

      Локи забегал глазами, развёл руками и сначала вздумал плести то же, что и отцу, а потом внезапно замолчал, дёрнув подбородком, растянул сомкнутые губы в странной гримасе и, к огромному удивлению Тюра, хлюпнул носом:

      – Ангрбода погибла.

      Тюр переспросил:

      – Погибла как воин?

      – Нет, дружище, не как воин. Но её гибель была достойной.

      Локи опять хлюпнул носом, и посмотрел в небо. Тюр тоже посмотрел туда. В небе парили чайки, несколько кучерявых облаков, и с севера надвигалась туча. Ничего особенного.

      Он перевёл взгляд на асгардского йотуна, собираясь спросить, что тот нашёл на небе, и увидел в его глазах слёзы. «Какой всё-таки Локи хороший друг! – поразился Тюр. – Переживает, что моя жена погибла не в сражении, и я не смогу после смерти встретиться с ней на пиру у валькирий!» От теплоты нахлынувших чувств он даже дернулся обнять сводного брата, но не смог пересилить неприязнь к прикосновениям.

      Наверное это выглядело смешно, потому что Тор рассмеялся. Коротко и как-то нехорошо.

      Тюру стало неловко. Он опустил недообнявшие брата руки и зашагал в свой зверинец.

      До конца дня он провозился с волками, кабанами и медведями. Фенрир убежал ещё днем, прихватив с собой на прогулку одну из молодых волчиц. Исследовал Асгардские окрестности и охотился.

      Славный у них с Ангрбодой сынишка!

      Ночью волчонок так и не пришёл, а Тюр не выспался. Ему снился странный сон, в нем Фенрир стоял закованный в цепи, вокруг собрались лучшие асгардцы, и все улыбались, а в небе летали норны и что-то кричали пронзительно, как чайки. А потом они распались на много маленьких чаек, одна из них слетела прямо к нему и превратилась в лицо жены. Только почему-то не голубое, а бурое. Её губы беззвучно повторяли слова, а глаза пылали багровым огнём.

      Утром Тюр задал корму своим питомцам, наскоро позавтракал сам и отправился к Биврёсту.