В пай-мальчиках Завьялов никогда не числился. Избыточными приступами ханжества тоже не страдал: в нежной юности Завянь попробовал в с е. И если уж совсем по-чесноку, с Маринкой-амазонкой расстался совсем не из-за дури. Все как-то вдруг само собой разладилось. Он начал замечать разбросанные вещи. По утрам – потеки туши на неумытом с вечера лице и в обязательном порядке подгоревшую яичницу. Нечищеную обувь, измятую блузку, громкий хрипловатый хохот стал бить по ушам назойливо и резко…

      Что было изначально – прозрение или подозрение, не угадать. После происшествия в ванной, Завьялов начал пристально приглядывать за подругой; вгляделся – обмер: что их связывает?!

      Обоюдная безбашенность – любовь к экстриму?

      Незабываемый момент, когда, после дикой гонки по трассе, вылезаешь из спорткара и целуешь девушку, сбежавшую к тебе с трибуны? От вас одинаково, чуть по-звериному, разит адреналином. Ее хриплый хохот отзывается в ушах, как продолжение гонки, рычание мотора. Она сама рычит и виснет, твои руки стискивают ее ловкое тело крепко-крепко, как руль, как рычаги! Она не стонет и не охает, а радуется и вопи-и-и-ит!!!

      Подруга. И единомышленница. Ее заводит то же, что и тебя.

      Но гонка была на прошлой неделе. А твой гоночный костюм три дня, будучи уже выстиранным, провалялся в стиральной машине и буквально протух. Закис, как половая тряпка.

      Его нужно было элементарно вынуть из машины и развесить!

      Ты многого не требуешь!

      Но тебе не дают даже этой малости. Не удостаивают. Так как ПОДРУГА – не прислуга.

      И появляется досада: ты не заслуживаешь мало-мальски крошечных усилий.

      Паршиво. Завьялов чувствовал себя сексистом-шовинистом, но ничего не мог с собой поделать. Его стала раздражать любимая звероватая амазонка. Она стала исключением в череде его любовниц. Он с испытанием – не справился.

      И тем признанием ее утешил.

      …Завьялов тискал в отмытой бомжеской руке пакетик с невесомым порошком: каждый раз при упоминании любой дури на него накатывали воспоминания об амазонке. О Маринке. Он думал о Маринке, хотя имел и собственный единичный опыт общения под коксом.

      Лет семь назад Завьялов залетел на крутую тусу. В то время у него была девушка, мечтающая о славе Спилберга: подруга с камерой не расставалась даже в туалете, сидела на толчке не с газеткой, а с камерой беседовала, делилась впечатлениями. Она радушно предложила Борису втянуть внушительный кусок «дорожки», он, не шибко думая, поддался.

      На следующий день…

      – Завянь, зацени какой ты здесь прикольный!

      Боря глянул на цифровой экранчик камеры… И стиснул зубы.

      Вчера ему казалось, будто он насквозь веселый и раскрепощенный прожигатель жизни. Он заразительно ржал над собственными шутками, изображал убойный танец живота, перецеловал всех девочек, шампань глушил из горлышка… Но в основном болтал.

      Вчера казалось – изрекал.

      На следующий