– А почему нельзя было устроиться по специальности? – Спросила Маруся подругу уже в такси по дороге на съемную квартиру.

      – Куда? Кем? Переводчицей? – Отмахнулась Таня кожаной перчаткой. – Или училкой в какой-нибудь задрипанный колледж? Или хуже того – к школярам. Спасибо, ни за что.

      – Зато приличная работа… – Сказала девушка и запнулась, наткнувшись на язвительный Танькин взгляд.

      – Мне нужны приличные деньги, а это не одно и то же.

      Подруга расплатилась с таксистом. Автомобиль остановился у высотки в спальном районе на окраине города. Это место больше напоминало глубинку, из которой приехала Маруся, поэтому девушке здесь показалось уютнее, чем в центре.

      – Тот, кто однажды пожил в нищете, меня поймет. – Таня подтолкнула ее к подъезду. – Самое страшное чувство, это когда ты стоишь в магазине, считаешь последние деньги и гадаешь, сколько тебе сегодня не хватит на хлеб. А теперь у меня сын. И я хочу его вернуть. Поэтому не боюсь запачкаться.

      Еще вчера Маруся могла, накинув пуховик прямо на голое тело, пойти в магазин за шампанским для себя и Зварского, а сегодня она уже была голозадой в прямом смысле этого слова – без жилья и средств к существованию. Потому прекрасно понимала подругу.

      Ян и веселые попойки у него на квартире были в прошлом, ровно как и страстные ночи на узком диванчике в его мастерской – об этом девушка даже не хотела вспоминать.

      – А ты почему за полгода в городе так никуда и не устроилась? – Спросила Танечка, распахивая дверь в старую однушку.

      Она включила свет, и перед ними предстала унылая типовая квартирка со скудной обстановкой и советским вытертым добела паркетом.

      – Потому что возомнила себя музой. –