Московские были. Александр Койфман
Читать онлайн книгу.
предложил купаться нагишом.
– Не-е-ет, я не могу.
– Что в этом такого? Мы же не собираемся делать ничего плохого, просто будем купаться.
Действительно, что в этом плохого? Но я заставила его зайти подальше в воду, отвернуться, и только потом разделась, пробежала несколько шагов и нырнула в теплую, спокойную воду. А потом мы плескались, дурачились, постепенно приближаясь друг к другу. Я хорошо плаваю, не зря же выросла на Волге. Легко ускользала, когда он пытался поймать меня. И все же поймал (наверное, я немного поддалась), поднял на руки и стал целовать плечи, грудь, живот. Арман стоял по грудь в воде, я прижалась к нему. В его руках было так спокойно, так уютно. Но он целовал все настойчивей и понес меня на берег.
Боже, кажется, сейчас будет это…
Нужно сопротивляться, но не было сил, да и зачем? Мелькнула, правда, мысль о последствиях, но он вытащил из брошенных на песок брюк презерватив, сказал: «Не беспокойся», и я перестала думать, о чем бы то ни было.
Мы лежали потом рядом на теплом песке, он гладил меня по животу, по плечам, а мне было спокойно.
Я не сделала ничего плохого, ведь он нравится мне, и я ему нравлюсь.
Вот так лежала бы долго, долго. И не казалось стыдным быть рядом с мужчиной совсем голой.
Это ведь мой мужчина! Вот он рядом со мной, я желанна ему.
На следующий вечер мы снова убежали на море, немного подальше от всех, к ближним скалам. Снова купались голышом. Арман хоть и живет около моря, но плавает посредственно, он пытается ловить меня, когда я ухожу от него под водой и возвращаюсь кругами, не всплывая на поверхность. Придумали забаву: Арман, стоя по грудь в воде, делает из рук под водой кольцо, а я проскальзываю через него. Иногда он делает вид, что не смог поймать, а иногда ловит в такой момент и начинает опять целовать…
Даже сейчас, через сорок пять лет, я смутно помню наши вечера на море, хотя и пытаюсь прогнать эти воспоминания. Это были две недели счастья. Анка махнула на меня рукой. Оказывается, ей, как самой старшей из нас, поручили присматривать, чтобы мы не наделали глупостей. Она смотрела на мое сияющее лицо, когда я поздно возвращалась в наш домик, ворчала, что нельзя же каждый день нарушать порядок, но не выдавала мои частые отлучки. Качала головой, но не ругала. И я ей была благодарна. Только однажды она спросила:
– Это у тебя впервые?
– Что впервые?
– Ты впервые влюбилась?
Не могла ответить что-то определенное. Не знала, что это. Любовь? Но я ведь ничего не знаю про любовь. В книжках все описывается совсем не так. Не знаю, что это со мной? Но мне хорошо. И это как награда за последние два года. За позор провала на экзаменах в университет, за два года тяжелой, всегда грязной работы, беспросветной скуки вечеров в общежитии. Ведь я чуралась женских выпивок, вечных рассказов, как спали с мужчинами и какие они скоты.
Да, как и всякая девчонка, в юности мечтала о любви. Нет, не о принце на белом коне – я реалистка. Откуда в нашем заштатном Зеленодольске