Разин Степан. Алексей Чапыгин
Читать онлайн книгу.
и спорит сам с собой.
– Сказывала окуню столетнему, взбудишь гостя! Ой, Степанушко, должно, опился старик, и будто его огневица взяла – бредит… без ума стал…
– Пречистые? Московских!.. Нет, ино сие ложь – в книге, списанной у Кирилла протопопом, вот «Диавол наперед рассеевал свои клеветы, слагая сказы о ложных богах, рождаемых от жен!» – кричал юродивый, не обращая внимания на уговоры Ириньицы. Разин стал спешно одеваться.
– Куда ты, сокол? Ой, голубь-голубой, спи, покеда сумеречно, – яства налажу, да изопьем чего хмельного…
– И протопоп – ложь! В Кирилловой книге указано: «Сатана сам вселится в антихристам».
– Дедко, да перестань же… Ой ты, сокол, светлый мой, дай хоть глянуть еще в твои глаза, дай я все твои шадринки перецелую. Щемит сердце – спать не могу и будто назавсегда отпущаю тебя!
– Чай, увидимся. Не висни! Скоро надо мне вон из Москвы – душу она мою мятет… – И вышел, а за ним слышался слезливый голос Ириньицы:
– Ворон столетний, угнал мою радость!
9
Избегая тупых закоулков и видя через низкие дома кремлевские башни, Разин слободой пробирался к реке. Размахивая руками, ему навстречу брели по снегу люди; сзади шли двое в длиннополых шубах, длинные бороды в инее. Один расспрашивал, другой хвастливо сообщал.
– Да нешто и ты бегал халдеем?
– Прытко бегал, покеда патриарх не спретил. А и много-таки я пожег плауном56 бород человечьих, зато не один раз о крещеньи во льдах плавал57.
– Не озорко? Лихоманки не хватил?
Слова стали непонятны – люди отстали или свернули куда. Сзади, стараясь обойти Разина, меся ногами снег, скользя и вывертывая сапогами, чтоб легче идти, шли трое, один на ходу кричал:
– Добры есть новгородски ременники, да мому заплечному не угодят – ни в жисть!
– А што?
– Вот! «Это-де не кнут, ежели я его в руке не восчувствую», да взял, робяты, приплел к кисти-то свинцу плашки…
– Ой, дьявол!
– И нынче, кто его поноровки не купит, – смерть!
– Ой ты?!
– Ей-бо! Дьяк удары чтет – рот отворит за словом, а он р-р-а-аз! – и битой закатился – язык висит.
– Ой, пес!
– Жонок – так тех с полудара. Ну, те знают, шепчут: «Потом-де у бани свидимся!» И ништо – мазнет гладко, кровь прыснет, а мясо цело…
Разин еще долго слышал выкрики:
– О!
– Н-ну?
– Вот дьявол!
На одном из перекрестков по колено в снегу стояли нищие богаделенские божедомы – старики, женщины в заплатанных кафтанах, в душегреях истрепанных, с чужого плеча. Они пели:
«От нашествия поганых чуждых языцей – помилуй! От полона погаными мудрых и сильных князей, бояр, воевод, купцов помилуй, господи!»
В синей однорядке, в меховой шапке пышнобородый купец в расшитых узорами валенках стоял перед воспевающими, хватал иршаными58 рукавицами из корзины у мальчишки-подростка хлебы, раздавал
Плаун – растение, пыльцу которого во время святочных шуток распыляли в воздухе и зажигали.
На Святках рядились и изображали спешное действом. За это изображающие слуг Навуходоносора, вавилонского царя, должны были о крещенье купаться.
Замшевыми.