Рядовой Иван Ященко. Иван Комлев
Читать онлайн книгу.
до кожи, их перекосило, под глазами вспухло, губы – варениками, не лица, а пародии на неизвестных животных.
– Ну и харя! Ты кривой! – смеялся Семён.
– А ты косой, – не оставался в долгу Иван.
Холодная вода несколько остудила жжение, зато голод зверем накинулся на желудки.
Оказалось – вовремя остановились. Утром, едва прошли несколько сот метров, открылось поле, за которым вдали виднелась деревня.
– Посмотрим, что за поле, – сказал Семён, – жрать хочется, спасу нет!
– Подожди, осмотримся, тут люди могут быть, – сказал Иван, – а то и немцы.
– В такую рань?
Нашли место, где лес вплотную подходил к посевам. На поле дозревала рожь. Срывали колосья, шелушили и ели зёрна, испытывая огромное наслаждение не только от еды, а и от воспоминаний детства, когда так же вот, гуляя свободно, можно было, проголодавшись, выйти на колхозное поле и подкрепиться – то ли пшеницей, то ли капустой или огурцами. Набрали зерна в карманы, пошли в обход и поля, и деревни.
– А у нас ещё конопля по краям полей росла, – вспомнил Иван, – нашелушишь горсть зёрен – и такая вкуснота!
– Ну, – согласился Семён, – масло же в них. У нас даже давили масло из конопли – такая благодать с картошкой…
Вдруг Иван остановился, поражённый внезапной мыслью, повернулся лицом к полю:
– Сеня, а что будет с полем, с урожаем, а? Кто убирать будет, немцы?! Или наши?
– Поджечь бы его, – вздохнул Семён, – чтобы фашистам не досталось.
– Нет, жалко. Хлеб ведь. Сеяли люди, им надо будет что-то есть зимой. Или фрицы не дадут им?
Постояли в раздумье, будто от их решения зависело, будут ли местные сельчане с хлебом или нет.
Второй день свободы закончился в лесу, где наткнулись на поляну, заросшую чёрной смородиной. Ели ягоду, смеялись, хотя чувство голода от такой пищи не убывало.
– Я со своей девушкой по ягоды ходил, – вздохнул Семён, – жимолость раньше всего поспевала.
Иван засмеялся:
– Я такого названия не слыхал. Возле нашей деревни берёза да осина и поля. Огромные поля – нашему колхозу тринадцать тысяч гектар принадлежит… Жимолости нет. Земляника да костяника на полянках в лесу. Ну, возле речки боярка поспевает, рябина. Шиповник тож. А синих этих нет.
– Жениться хотел, – раздумчиво продолжил Семён, – хотя некоторые мои друзья говорили, что рано. «Успеешь хомут на шею надеть». А вот и не успел. Жалко. Мог бы ребёночка сделать. Осталось бы на земле продолжение моё, если меня убьют.
– А сколько тебе лет?
– Дак это – девятнадцать исполнилось как раз перед войной, двадцатого числа.
– Всего лишь? Я думал, ты старше…
И была ещё ночь, и был рассвет. Какая-то пичуга посвистывала, приветствуя пробуждение беглецов.
– Ишь ты, – сказал Иван, вслушиваясь в пение птицы, – будто и войны нет. А у нас летом жаворонки, особенно в жаркий день. Поднимется он над полем, трепещет крыльями, стоит на одном месте, только вроде качает его чуть вверх, чуть вниз,