Пещера Трёх Братьев

      ^{Историко-приключенческая повесть}

      Глава 1. Гибель рода Беркута

      Тихо начался день, и никто не ведал беды. Пропыленными шкурами плыли по небу тучи, застилая раскаленный очаг в Небесных Пещерах. И старая Шептала – матерь Беркутов – с утра скрипела по стойбищу и каждому сородичу ведала в раскрытое ухо, где он должен спрятаться в полдень.

      Три дымостава чадили у Большой Воды. На широкой отмели, играя с тихим приливом, уже вовсю носились маленькие загорелые глупыши, еще не пережившие седьмую зиму. И к ним подошла старая Шептала и сказала, что в стойбище готовится тайная «веда» – колдовство над больным и шуметь глупышам запрещается. И отогнала от Большой Воды.

      Отмель кончалась внезапно, у крутых гор, поросших кривыми соснами. Много здесь было поваленных и обрушенных с высоты деревьев, уже почерневших от вечной влаги. О, не хотела бы Шептала со всем своим родом оказаться тут в пору снеготаяния! С каждой новой откочевкой вдвое больше стволов громоздилось у подножия гор и шевелилось в красной воде залива.

      У вздыбленных корней большой сосны корчился Шестипал – самый удачливый охотник рода. Глаза его были крепко заперты болью.

      Он умирал в свирепых муках, но крепкая грудь не издавала стона, как и подобает раненому Беркуту.

      В предлетье, в пору обдирания рогов у зрелых оленей, покинула Шестипала удача. В схватке с матерым быком повредил левую руку – ту самую, на которой с рождения было шесть страшных перстов. Лишний мизинец тогда отсекли сразу – и это помогло Шестипалу стать лучшим добытчиком рода.

      А теперь он лежал на спине, связанный просушенными сухожилиями, скрученными в плетеный потяг, и хрипел, не показывая налитых кровью белков. Огромная и черная левая рука отброшена подальше от тела, словно чужая. И сочится из раны не кровь, а мутная желтоватая хворобь. Капля за каплей, капля за каплей.

      Это Еловник разгневался, лесной дух, и наказал Шестипала, утаившего от него часть тяжелой добычи. Добычи, которая поставила на ноги всех отощавших в долгий буранник сородичей.

      Старуха нагнулась над раненым. Еще один Беркут покидает род, и без того оскудевший. Она уже пыталась спасти его: бросала в кострище заговоренные кости, призывая удачу худыми руками. Не поднялся Шестипал, и кровохлебка-трава не помогла. И кровь молодых лосят не впрок. Не оставляет свою жертву Еловник – вечно молодой старец с ногами крепче сосны!

      Осталось одно. Последнее.

      Старуха взглянула на руку, точившую яд. Нельзя держать в стойбище охотника с гнилой раной. Беркутам пора подниматься вверх, к Зимним Зимовьям. И руку отрубить нельзя – не летают беркуты с одним крылом. Остается тайная «веда» – та, которой учила ее прежняя матерь рода. Тайная…

      Если сородичи укроются в ближних расщелинах, они все равно увидят «веду». Шестипала следует перенести поближе к дымоставам, кострищу и Большой Воде.

      Еще нужен