Дамоклов меч над звездным троном. Татьяна Степанова
Читать онлайн книгу.
и его капитана в русском роке всегда был свой особый курс.
– Какой еще особый курс? – хмыкал Кравченко, крутя руль. – Чего ты, Серега, выдумываешь?
Мещерский улыбался меланхолично – он всегда считал себя знатоком русского рока, хотя часто путался в названиях групп и направлениях.
Они развернулись под мостом и по указателю свернули направо. Проехали тенистую аллею, миновали въезд на территорию грузового порта и опять по указателю повернули к нулевому причалу. День был серенький, самый осенний. Вода потемнела от дождей. Под ногами было уже полно желтой листвы. А вдоль всего нулевого причала стояли на приколе большие четырехпалубные теплоходы: «Виктор Коротков», «Максим Рыльский», «Александр Пушкин», «Николай Добролюбов».
Теплоходы выстроились в два ряда – бело-голубая флотилия. Сезон заканчивался. Сворачивалась московская речная кругосветка – до следующего лета, до солнечных дней.
Кравченко и Мещерский, оставив машину на стоянке, медленно шли вдоль причала. То, что Долгушин обитает на теплоходе, особо не удивляло: многие музыканты, многие группы арендуют на время летних гастролей теплоходы. И средство передвижения удобное, надежное, и гостиница сама собой вместе с багажом по воде плывет. Мещерский крутил головой:
– А хорошо здесь, дышится легко. А на том теплоходе, видно, туристов ждут – ресторан работает. Но «Крейсер»-то где?
Они дошли почти до самого конца причала. Дальше – речной простор, грузовые терминалы, стрелы портовых кранов в сером осеннем небе.
«Крейсер Белугин» лепился к боку огромного четырехпалубного теплохода «Александр Блок». Именно лепился – иначе и не скажешь. Это была низкая, двухпалубная посудина, напоминавшая скорее перестроенную баржу, чем теплоход. Борта были выкрашены в серый, мышиный цвет. Тут и там выше ватерлинии пестрели пятна ржавчины. Верхняя палуба и рубка, напротив, были выкрашены белым. Все это нагромождение белого на сером венчала черная труба.
К четырехпалубному гиганту кораблик крепко, словно пуповина, притягивали толстые канаты.
С «Крейсера» гостей заметили гораздо раньше, чем сами малость ошарашенные увиденным гости успели сообразить, что нашли на нулевом причале действительно то, что искали. С кормы их окликнул мужской голос:
– А, это вы к нам?
– К вам. Наверное, – не слишком уверено ответил Кравченко.
Только ступив на трап, он разглядел окликнувшего их субъекта – это был не Долгушин. Он был выше Виктора Долгушина почти на целую голову, настоящий великан – веснушчатый коротко стриженный блондин в пестром скандинавском свитере. Под его снисходительным взглядом, подбадриваемые звуками долетавшего с палубы соседнего теплохода марша, они и поднялись на борт.
Кто плавал – тот знает: жизнь на воде совсем иная, чем на суше. Для Петра Сухого, которого все на «Крейсере Белугине» звали не иначе как Саныч, свой в доску парень, это было и открытием, и правилом номер один.
Саныч был в своей