Подорожник. Дарья Алавидзе
Читать онлайн книгу.
ршись на посох, на берегу рыбак сосредоточенно закидывает сеть. В море, покрытое белыми гребешками волн, выходят корабли, а ветер надувает их паруса. Высоко в небо поднимаются скалистые горы. А вдали раскинулись города. Садится солнце. Оно отражается в зеленоватых водах моря.
Икара нигде нет.
Если долго и внимательно вглядываться, то можно заметить, что в правом нижнем углу, у самого берега, видны торчащие из воды ноги, а рядом плавают остатки птичьих перьев. Их, вообще говоря, очень легко пропустить, потому что Брейгель специально написал их так, чтобы они сливались с белесыми барашками волн.
Да, собственно, работяги на картине их и не замечают. Все занимаются своими делами.
Это одно из самых остроумных произведений искусства. Разные искусствоведы объясняют эту картину по-разному. В основном, конечно, подчеркивают трудолюбие народа Нидерландов и осуждение безумной гордыни тех, кто «слишком высоко взлетел».
Но мне нравится думать, что идея здесь в том, что, какие бы события ни происходили в мире, какие бы эпические катаклизмы ни случались, какие бы ни творились чудеса, люди продолжают жить своей жизнью, сосредотачиваться на своих маленьких делах, зависеть от своих собственных маленьких обстоятельств, и это самое главное.
Они смешные, трогательные, злые, открытые, завистливые, наивные, работящие, любящие, да всякие. Где бы то ни было, жизнь идет, и мы ее живем. На этой неизменности бытия и держится мир.
Порой все самое интересное случается в совершенно обычных, повседневных обстоятельствах и декорациях. Случайные встречи, мимолетные знакомства, неожиданные беседы.
Я пишу колонку в журнал «National Geographic Traveler». Совершенно нагло и без малейших угрызений совести я украла у Брейгеля его чудесную идею. Его картина «Падение Икара», несмотря на название, вовсе не про падение и не про Икара, а про жизнь и про людей.
Вот и моя колонка имеет очень мало отношения к национальной географии. Она тоже в общем-то про жизнь, про людей и про то, как важно в путешествии не уходить с головой в томик Миклухо-Маклая (ну хорошо, в путеводитель «LonelyPlanet», кому что), не учить наизусть, в каком году Марк Агриппа построил первый римский Пантеон (хотя это тоже очень полезно), а поднять голову и постараться не пропустить то, чем живут его (Марка Агриппы) потомки и сограждане. Как любят, во что верят, чем вдохновляются, в какие переделки попадают. Все эти мимолетные столкновения и складываются в одно общее впечатление от места.
Я записываю истории по дороге. Поэтому талантливейшая художница Регина Шафир, иллюстрирующая все мои статьи, придумала этому всему название «Подорожник».
Огромное ей за это спасибо!
Нью-Йорк
В популярной химии есть такой опыт: перекись водорода смешивают с йодистым калием. При этом очень эффектно выделяется кислород, и можно просто смотреть, как это все дымит, можно что-нибудь поджечь, а если добавить в смесь моющего средства для посуды, повалит густая пена. Со стороны выглядит завораживающе: две абсолютно ничем не примечательные субстанции наливаются в стакан, а оттуда – йииихааа – на тебя выпрыгивают кубометры чего-то совершенно неожиданного.
Точно так же можно описать все лучшее, что происходило в моей жизни. Когда в самых непримечательных обстоятельствах в самом обычном городе встречаются обычные люди… то иногда из этого рождаются лучшие разговоры, самые интересные идеи, самые безумные поступки, бурлящие потоки практически осязаемой энергии.
В Нью-Йорк я приезжаю каждую зиму. У меня там живет часть семьи, с которой я отмечаю праздники, друзья, которые устраивают лучшие рождественские вечеринки, я хожу на выставки в MoMA, катаюсь на коньках в Брайант-парке, слушаю джаз в Dizzy club, а также немножечко нелегально посещаю все спектакли «Метрополитен-опера» по студенческому билету своей сестры, студентки Университета Колумбии. Нью-Йорк – это город, который может предложить все что угодно любому самому избалованному туристу. Это столица моды, гастрономии, музыки, клубная, экономическая, литературная, джазовая, да какая угодно столица.
Но иногда все самое интересное происходит совершенно на пустом месте.
Однажды я ехала к себе домой в Гарлем с «Турандот». Полночь, в метро дым коромыслом. Экспресса долго не было, на платформе на локальную ветку метро собралась толпа разномастного народа: подростки, нарядные граждане из театров, обычные люди с поздней работы. Никто не обращал ни на кого внимания. По платформе телепался паренек самого неприятного возраста и что-то сам себе напевал. Вообще в Нью-Йорке люди много поют для своего удовольствия, на улице, в метро. Я даже смотрительницу в Метрополитен-музее видела, которая читала какой-то рэп себе под нос. А уж у нас в Гарлеме такое сплошь и рядом. Вообще никого не удивишь.
Другое дело, что для этого требуется особый драйв, тут вам не Большой зал Консерватории имени Чайковского, просто создавать музыку недостаточно. Тут нужно уметь людей собой заразить, передать им свой ритм, свою волну, зажечь своим огнем, втянуть в свою крейзу. Я лично считаю, что тем, кому подвластна толпа в нью-йоркском метро, не страшен и Карнеги-холл.
А