---

Скачать книгу

---

подспудной лирической волны, то выходящей на поверхность, то изгоняемой из окончательного текста, но продолжающей где-то на глубине свое «подземное» существование. Недаром «грустили долго, долго мы» похоже на лермонтовское «во-первых, потому что много и долго, долго вас любил…».

      Пушкин считал, что Чацкий – это «добрый малый, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями».

      В самом деле, за спиной Чацкого мы постоянно ощущаем присутствие Грибоедова. Но иногда получается так, что автор выглядывает даже из-за спины Фамусова, настолько сильно в нем желание высказать наболевшее. Мы видим, что автора стесняют условные сценические костюмы. И вот Фамусов ругает французов – «губителей карманов и сердец», с нетерпением спрашивает, когда же «избавит нас творец» от западной моды. В другом месте он жалуется:

      Берем же побродяг, и в дом и по билетам.

      Чтоб наших дочерей всему учить, всему —

      И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!

      Как будто в жены их готовим скоморохам.

      Все это мало чем отличается от сетований Чацкого на одежду «по шутовскому образцу», «бритые подбородки» и короткую стрижку.

      Пушкин создал «роман в стихах», настаивая на этой «дьявольской разнице». Комедия в стихах – вот ключ к разгадке «Горя от ума», к ее странностям и несоответствиям, на которые одним из первых указал Пушкин[1].

      Разумеется, «Горе от ума» – замечательная пьеса, с характерами, интригой, «зеркальными отражениями» и так далее, но перечитайте монологи Чацкого: это законченные стихотворения, годные к печати отдельно, как самостоятельные стихи.

      «А судьи кто?» – образец гражданской лирики.

      А это лирика иного рода:

      Ну вот и день прошел, и с ним

      Все призраки, весь чад и дым

      Надежд, которые мне душу наполняли.

      Чего я ждал? что думал здесь найти?

      Где прелесть эта встреч? участье в ком живое?

      Крик! радость! обнялись! – Пустое.

      В повозке так-то на пути,

      Необозримою равниной, сидя праздно,

      Все что-то видно впереди,

      Светло, сине, разнообразно;

      И едешь час, и два, день целый; вот резво

      Домчались к отдыху; ночлег: куда ни взглянешь,

      Все та же гладь и степь, и пусто и мертво…

      Что это, как не одно из лучших стихотворений в русской лирике?

      Такими же, только не развитыми, едва намеченными стихами остались «Душа здесь у меня каким-то горем сжата, и в многолюдстве я потерян, сам не свой…», напоминающие лермонтовское «Как часто, пестрою толпою окружен…», или:

           Чтоб сердца каждое биенье

           Любовью ускорялось к вам?

      Чтоб мыслям были всем, и всем его делам

           Душою – вы, вам угожденье?.. —

      это ли не письмо Онегина к Татьяне, интонационно во всяком случае! Таких «онегинских» подступов в «Горе от ума» много.

      А вы! о боже мой! кого себе избрали?

      Когда подумаю, кого вы предпочли!

           Что память даже вам постыла

      Тех

---

Скачать книгу