Полынья. Игорь Куберский
Читать онлайн книгу.
адресов энергичный бодряк Яков Дробкин, за ним еще две лодки и наконец Алексей с дочкой. Поначалу они отставали, но спустя полчаса Алексей приноровился грести двухлопастным веслом, и на них перестали иронично оглядываться…
В том году август на Севере выдался теплым, солнечным, и путешествие по воде, хотя и требовало немалых физических усилий, было в удовольствие. Поначалу река была узкой, и они плыли сквозь стоящий по берегам лес, в котором даже с байдарки были видны грибы – белые и подберезовики с подосиновиками, но стоянка полагалась только на обед. Для нее они выбирали песчаную отмель вблизи леса, куда бегали по нужде. И если у воды и возле костра ни комары, ни мошка не докучали, то стоило лишь на несколько шагов углубиться в заросли, как ты становился их законной добычей. При этом, разумеется, больше всего доставалось интимным местам, которые потом зудели, как от крапивы. В первую ночевку Алексея так искусали кровососущие, что утром его перекошенное опухшее лицо было не узнать. Сдержанно улыбаясь, все его подбадривали, дескать, поначалу и с ними такое бывало. Далее он уже пользовался репеллентом, на ночь тщательно на все молнии закрывал палатку, а успевшую залететь мелочь, мечущуюся под сводом палатки, выжигал пламенем свечи.
Трудно было не искуситься грибами, и хотя блюда из них, как рискованные, не приветствовались, собранные и сваленные в кучу у костра дары леса выглядели столь призывно, что руководители разрешали сварить их в качестве приправы к основным блюдам. Основная же еда состояла из каш с тушенкой или сухофруктами, преимущественно черносливом, и была на удивление вкусна.
Леса по берегам реки чередовались с заливными лугами, а сами берега то опускались, превращаясь в поймы, то возвышались холмами, поросшими травой, а порой становились каньонами, обнажая спрессованное цветными слоями прошлое. Байдарки были довольно ходкими, руки привыкли к веслу, попеременно – слева и справа – окунаемому в воду, жаль, на рыбалку не оставалось времени – вечером, когда вытаскивали на берег плавсредства, ставили палатки и разжигали костер, было уже не до нее. Да и досаждали неизбежные комары, заставляя плясать камаринскую, пусть данный танец и не имел к ним никакого отношения, в отличие от тарантеллы, обязанной тарантулам…
Особенно хороши были утренние часы с хрустящим от свежести воздухом, с обильной, посверкивающей, как хрусталики люстры, росой на траве, с еще зеркальной от безветрия, медленно текущей к далекому устью водной гладью, со стрекотом пробудившихся насекомых, с лягушками, прыгающими из-под ног, и всплесками рыбы на слепящей солнцем реке, в глубинах которой уже вовсю шла своя, сокрытая от посторонних глаз жизнь на выживание.
Вскоре после безлюдных покосов, обычно с рубленой времянкой для косцов на краю, по берегам появились деревни, всё старинные, почти не тронутые ни временем, ни войнами, если не считать убыток в них мужского населения и закрытых по причине официального атеизма церквей, в основном деревянных,