На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности. Джарон Ланье
Читать онлайн книгу.
на грани слышимости, музыкальным рисункам. Я проделывал много странных хитростей с педалями, например попеременно открывал и закрывал модераторы, чтобы получить эффект тремоло, или немного приоткрывал их в дополнение к вибрациям, после того как нота, казалось бы, отзвучала. У моих нот появлялся призвук. Я обожал сумасшедшие быстрые арпеджио и, стремясь за Нанкарроу, изобрел прием с переворотом рук, чтобы их сыграть. Сложно сказать, слышали ли прекрасные гармонии моей музыки другие.
Я играл на пианино в пабе «Ухо». Это был очень старый паб с террасой, выходящей на реку, его облюбовали композиторы. За место у пианино со мной конкурировал еще один экспрессивный пианист, Шарлемань Палестин, и иногда он выигрывал в борьбе.
Свидетельств того времени мало, а записей того, как я играл на пианино, нет совсем. Но обо мне упоминали на обложке журнала Ear, известного издания, посвященного авангардной музыке. Оно было оформлено в том удивительном стиле, который так привлекал меня еще в библиотеке в Нью-Мексико. Кому-то из этого журнала приходилось ездить в «Дакоту» и просить у Джона и Йоко денег для каждого тиража. Моя обложка напоминала нечто среднее между клавиатурной системой кларнета и картой метро того времени. Ансамбль кларнетистов вполне мог это сыграть.
Спираль, направленная вниз
В школе искусств дела шли все хуже. Я устроился преподавать уроки игры на фортепиано. Однажды ко мне пришла студентка вся в слезах и сказала, что один преподаватель к ней пристает и распускает руки. Потом еще одна студентка рыдала, что уже другой преподаватель заставил ее с ним спать. А потом и третья рассказала похожую историю.
Один студент покончил с собой. Он был из богатой семьи и жил в общежитии, где царил бардак и многие сидели на наркотиках. Он страдал шизофренией, которую не лечил; было что-то неправильное в том, что он оказался в месте, где ему не могли помочь.
В санузле учебного корпуса музыкального отделения я случайно подслушал, как двое преподавателей смеялись над происшествием со студенткой. Я понял, что для некоторых из них эта школа была лишь шансом завести интрижку. Богатые семьи за большие деньги сплавляли сюда своих ленивых недорослей, которые хотели называться творческими личностями. Так почему бы этим не воспользоваться?
В том, что случилось потом, был виноват я сам. Я всегда искал родительские фигуры не там. Я приобрел эту скверную привычку после смерти матери и избавился от нее лишь через несколько десятков лет, когда сам стал отцом.
Мне нужен был наставник, отцовская фигура. Все преподаватели и прочий персонал, с которым я общался, не были во мне заинтересованы. Многие из них занимали «настоящие» должности в солидных местах вроде Принстона, а эта школа была для них банкоматом, от которого они удирали со всех ног, как только снимут наличные.
Наверное, мне стоило поехать к Рут в Нью-Йорк, но мне не хотелось напрягать человека, который и так сделал для меня много хорошего. Как можно было сказать другу моих родителей, что я не просто застрял на месте,