– Что-то случилось? – спрашивала Линда.

      – Нет-нет. Просто у меня обычный минор…

      – Знаешь, Чарлотти, у тебя есть талант. Когда ты весела – ведешь танец ритмичнее, а когда не в духе – более… чувственно. У тебя словно потенциалы – некие грани, которые постепенно раскрываются… Тебе есть чем удивить публику…

      – Ты настаиваешь, чтобы я добилась VIP. А я даже не думала, надо ли мне это.

      – В жизни множество дел, Чарлотти, которые валятся из рук, – стоит лишь испортится настроению. Но если ты в своей тоске черпаешь новый источник вдохновения, если ты находишь иную цель, иной образ в творчестве, начинаешь еще одну стезю – важно не потеряться, нужно всегда следовать именно этой тропой. И не бояться показаться странной!

      – Я обещаю подумать, Линда. Я пересмотрю свою жизнь! Если мне действительно нужны танцы – буду заниматься. Ты же знаешь, что я умею работать.

      Она немного помолчала, словно намереваясь обсудить какой-то личный вопрос.

      – Никогда не надо оставлять за порогом то, что удалось в себе найти. Ты обнаруживаешь любовь к прекрасному, к искусству, ищешь свой образ и стиль… Но при этом ты не хочешь быть самой собою.

      – Почему?

      – В тебе есть красота, а ты ее не видишь. И запрещаешь видеть другим. Ей надо дать жизнь – ты ее прячешь. Все зависит только от нас! Ты уже выпрямила себе спину, стала стройной. А помнишь, какой ты пришла осенью? Ведь так просто! Может быть, стоит о том, чего ты еще не сделала? Распускала ли ты волосы – хоть раз?

      – Нет.

      – Ты боишься показаться уродом – но ты еще похорошеешь! Сама по себе – потому что тебе всего семнадцать лет, и ты в том возрасте, когда не стареют, а наоборот, молодеют. Ты еще не цветешь! Ты должна быть красивой, Чарлотти. И не только для VIP… Мы с тобой уже об этом говорили.

      – В VIP меня накрасят…

      – Ну и что?

      – Я ненавижу…

      – Для этого существует одно золотое правило: не смотреть в зеркало…

      Я поймала на себе ее внимательный взгляд – словно она видела во мне что-то гораздо лучшее, чем есть на самом деле. Я ощутила теплые чувства и порывисто обняла ее за шею. В первый раз…

      Этот разговор не выходил у меня из головы. Отчаянно хотелось верить – отчаянно хотелось все бросить. У меня не было никакой определенной цели в жизни. Лондон грел – как факт, но дальнейшая жизнь абсолютно не представлялась – только в виде каких-то полунадежд. Я не доверяла себе… и страшно боялась французских переводов.

      В раздевалке я забрала свою ветровку и вышла в коридор. Его нужно было пройти до конца, повернуть налево, подняться по трем ступенькам и забрать Зэкери с брейка. И внезапно я увидела того самого темно-русого парня. Он подошел ко мне в этом тускло освещенном коридоре и тихо сказал: «И снова вы… Шикарная девушка из зала номер двадцать девять… Линда открыла мне ваше имя.., моя Кармэн…»

      – Сударь, –