Она заметила парня из своего дома, высокого странного типа в очках, обмотанных лейкопластырем, и несуразных брюках, вел он себя странно, как инопланетянин. Он хватал что-нибудь с полки, тут же ставил обратно, снова хватал, качал головой и выскакивал из очереди перед самой кассой, чтобы вернуть товар на место. Однажды она видела, как он выскочил из магазина и тут же вернулся обратно, чтобы купить баночку майонеза, от которой отказался минутой раньше. Этот печальный клоун веселил окружающих, заикался в присутствии продавщиц и надрывал ей сердце.

      Всякий раз когда они встречались на улице или во дворе, с ним обязательно что-нибудь происходило, что выбивало его из колеи. Вот и сейчас он стоял перед домофоном и тихо скулил.

      – Что – то не так? – спросила она.

      – Ах! Ох! Э-э-э! Извините! – Он в отчаянии заламывал руки. – Добрый вечер, мадемуазель, простите, что я… э-э… вам докучаю, я… Я ведь вам докучаю?

      Это было просто ужасно. Камилла не знала, смеяться ей над этим человеком или пожалеть его. Болезненная застенчивость, витиеватая манера выражаться и размашистые жесты ужасно ее смущали.

      – Нет-нет, все в порядке! Вы забыли код?

      – Черт возьми, нет! Насколько мне известно… видите ли, я… я… я никогда не рассматривал проблему под таким углом… Боже мой, я…

      – Возможно, код изменили?

      – Вы думаете? – спросил он таким тоном, словно она сообщила ему, что близится конец света.

      – Давайте проверим… Так… 342В7…

      Замок щелкнул.

      – Ох, как мне неловко… Я так смущен… Я… Но ведь я делал то же самое… Не понимаю…

      – Все в порядке, – сказала она, толкая дверь.

      Он резко взмахнул рукой, чтобы поверх ее руки тоже дотянуться до двери, не попал и сильно ударил ее сзади по голове.

      – Какой ужас! Надеюсь, вам не больно? Как я неловок, умоляю вас извинить меня… Я…

      – Все в порядке, – в третий раз повторила она. Он не двигался.

      – Послушайте… – взмолилась она, – не могли бы вы убрать ногу, вы зажали мне щиколотку, ужасно больно…

      Она засмеялась. На нервной почве.

      Когда они оказались во внутреннем дворике, он ринулся вперед, к входной двери, чтобы распахнуть ее перед ней.

      – Увы, мне не сюда… – Она сокрушенно покачала головой и махнула рукой в сторону.

      – Вы живете во дворе?

      – Вообще-то, нет… Скорее, под крышей.

      – Вот как… Замечательно! – Он пытался освободить лямку сумки, обмотавшуюся вокруг латунной ручки. – Это… Это, должно быть, очень приятно…

      – Ну… наверно… – Она поморщилась и стремительно пошла прочь. – Можно и так на это посмотреть…

      – До свидания, мадемуазель, – крикнул он ей вслед, – и… поклонитесь от меня вашим родителям!