Рассказы. Андрей Викторович Белов
Читать онлайн книгу.
так дед его рассказывал:
«Сидим, значит, мы всей ротой как-то в своем окопе да вдруг слышим свист снаряда. Слышим, приближается – по нам бьют. А куда упадет – одному Господу известно, раз уж допустил он такое. Сжались все, в землю пытаются вдавиться, и душа у каждого куда-то глубоко-глубоко в себя ушла: люди-то разные – у кого в пятки, а у кого и еще куда. Снаряд взорвался не далеко, но и не так уж близко, приглушило только немного всех».
Дед, как ротный, сразу же побежал по окопу да ответвлениям его, чтобы потери, если есть, подсчитать, а заодно озорным и крепким словцом приободрить солдат. Бежит по окопу, а ему вслед, да и навстречу смех поднимается. Гогочут все как сумасшедшие, аж до слез. Не может дед понять, в чем дело. Тут один молодой еще солдатик, что до баб уж больно был охоч, тычет деду промеж ног и говорит: «Ну и везучий же ты, Василий Осипович!» Опустил дед глаза, да так и охнул, а затем полдня слова вымолвить не мог: мотни-то, мотни, что промеж ног у солдатских штанов, нету! Как бритвой, осколком снаряда срезало, и на этом самом месте, промеж ног, болтается все его мужское достоинство.
Да!.. «А ведь вас всех могло и вовсе не быть», – любил повторять дед, особенно когда рюмочку-другую за столом пропустит.
Столько прожито всякого: и хорошего, и плохого, – что частенько, после окончания очередного рассказа, долго ходит Тимофей Николаевич по поселку с одной только мыслью: какой следующий рассказ писать? Понимал: не успеть обо всем написать, жизни не хватит. Вслух не говорил, а про себя добавлял: «Оставшейся».
Он попал в кардиологию во второй раз и был в этом плане уже не новичок: пять лет назад, как ушла из жизни мама, последняя из его семьи, так и не смог он прийти после этого в себя, успокоиться, свыкнуться, смириться. Через шесть месяцев такой жизни, изведя себя тоской, вызвал «скорую» – острый инфаркт оказался. А после инфаркта как-то сразу легче на сердце стало, вроде как он, этот инфаркт, примирил его с горем: мол, отдана некая дань судьбе, некая часть его жизни. Вот и сейчас дернулась рука к мобильному телефону, что в кармане пижамных брюк, – дернулась и тихо легла на кровать рядом: звонить-то некому. А так хотелось спросить своих: «Мам, как дома, как отец? – и успокоить. – У меня все хорошо, за меня не волнуйтесь».
Два дня он пробыл в реанимации. Сделали исследование коронарных сосудов, нашли узкое место в одном из них и поставили стент, но все равно грудь слева давило и тянуло. Так, сходу, электрокардиограмма не показала никаких отклонений, надо было делать более тщательное обследование. Выписали в общую палату и поставили Холтер, чтобы он, прибор этот, снимал кардиограмму круглые сутки. Ворочаться на кровати приходилось очень осторожно, чтобы не отсоединились электроды, прикрепленные к телу присосками.
Вполоборота, через плечо, опершись на локоть, Тимофей Николаевич глянул в окно: хотелось увидеть травку, деревья, а еще больше хотелось увидеть небо. Но был