А сам аж весь вспотел от желания, руки влажные, глаза масляные. Глянула на него Елена, да и вспомнился ей опять Саид. Так же уговаривал ее на море ехать, цветы носил, бижутерией дешевой задаривал. А сам только и хотел от нее тела ее молодого и покорности. Разве любовь это, разве понимание? Разве так жили ее родители? Горько стало ей, слезы выступили на глазах. Оттолкнула она его со всей силой и пробежала мимо искусителя, а потом долго еще плакала в своей комнате. Вечером пришла соседка ее, Вероника. С ней они дружили и понимали друг друга с полу слова. Вероника работала тоже медсестрой, приехала работать в Москву с Урала. Красавицей как Елену ее было не назвать, но была она девушкой миловидной и главное веселой. А как макияж вечерний сделает, так все мужики враз в шеренги выстраивались при виде гордо шагающей шатенки. Карие глаза ее так и сверкали на смуглом лице, а выдающиеся скулы и подбородок придавали восточной экстравагантности и шарма. Втайне хотела она все актрисой стать, учила роли всякие и ходила даже в театральный кружок. Характера была она легкого, серьезным ничем не утруждалась, был у нее и парень в Москве. Сергей вот уже год с ней встречался и скоро они должны были пожениться.

      – Лен, да хорош изводить себя так, – начала она с порога, как увидела Елену на кровати в слезах. – Пошли ты эту работу к черту и найди себе другую. Это же Москва, здесь все возможно. Куда не пойди, кругом люди нужны. А уж медсестры как ты и подавно.

      – Я бы и ушла, да кто мне даст гарантии, что там не будет очередного Моисея Аркадьевича, – ответила, всхлипывая Елена. – Мне Вероника, видать на роду написано нести людям не любовь, а одни страдания. Одно дерьмо ко мне липнет и мне от него видать век не отмыться. Где же все эти принцы да рыцари, чтобы защитить меня от напастей? Видно все повывелись, а в больнице все мужики и вовсе ниже травы сидят.

      – Да брось ты, – взмахнула руками Вероника. – Принцы, скажешь тоже. Я вон своего Сережку принцем и не считаю, а хорошо мне с ним. Не ревнует и в душу не лезет.