Сюжетная типология русской литературы XI-XX веков (Архетипы русской культуры). От Средневековья к Новому времени. Владимир Васильев
Читать онлайн книгу.
структуры «мученического жития» в «воинской повести»
Одним из литературных образцов, на который был ориентирован автор «Казанской истории», явилось «Сказание о Мамаевом побоище»382. Однако вовсе не этим обстоятельством обусловлено возникновение структурного параллелизма названных произведений. Их структурно-типологическое сходство вызвано единством предмета описания, а значит, и языка описания в рамках единой картины мира.
Перейдем к решению основной задачи данной главы: на примере наиболее показательных текстов, «Сказания» и «Казанской истории», рассмотрим вариант реализации структуры жития-мартирия в воинской повести. («Повесть о прихожении Стефана Батория…» дает типологически сходный материал. Следует также заметить, что «Сказание» – лишь один из памятников куликовского цикла. Кроме него, туда входят краткая и пространная летописные повести, «Задонщина». Однако мы не ставим специальной задачи привлечения указанных произведений, так как они не содержат дополнительного материала, вносящего качественные изменения в описание интересующей нас жанровой структуры.)
В сюжетно-тематическом плане «Сказание» – цельное и однородное произведение. Этого нельзя сказать о «Казанской истории». Сочинение сложно не только в сюжетном отношении. Д. С. Лихачев показал, что его автор постоянно нарушает правила литературного этикета при описании русских и казанцев, что, в свою очередь, ведет к нарушению единства точки зрения в произведении383. Мы не будем касаться данной проблематики. Наша задача – рассмотреть прежде всего этикетные фрагменты текста, то есть такие, где Иван Грозный и русские воины представлены в идеальном свете. Не входим мы также в проблему исторического комментария к этому произведению – для нас она не столь существенна. Как и в предыдущих случаях, мы отдаем приоритет анализу семантики текста. При этом важно раскрыть сами механизмы построения интересующего нас сюжета.
Оба памятника заключают в себе ярко выраженное религиозно-агиографическое начало, ментальность мученичества. Вызвано это наличием в сюжете мученического конфликта.
2.6.1. Описание внешнего врага
Конфликт предполагает присутствие участвующих в нем сторон. В качестве противника христианства, мучителя выступает внешний враг.
В «Сказании» это «поганые» татары («агаряне») и «безбожный», «свирепый зверь» (в молитве князя Дмитрия384) Мамай, «еллинъ (язычник) сый верою, идоложрецъ и иконоборецъ, злый христьанскый укоритель»385. Данная характеристика должна была вызвать у средневекового читателя ассоциацию с первоначальными временами христианства, когда последователи Иисуса Христа подвергались массовым гонениям и преследованиям. Закономерно, что автор уподобляет Мамая римскому императору Юлиану Отступнику. Косвенно Мамаю даже приписывается желание пленить Иерусалим386. Он наследник политики Батыя. Старые татары рассказывают ему, «како пленилъ Русскую землю царь Батый, какъ
См.: Орлов А. С. Героические темы древней русской литературы. М.–Л., 1945. С. 113– 114; [Орлов А. С.] Глава III. Казанский летописец // ИРЛ. : в 10 т. Литература 1220–1580-х гг. МЛ., 1945. Т. II. Ч. I. С. 467.
См.: Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. С. 365–369.
См.: Сказания и повести о Куликовской битве. С. 28.
Там же. С. 25.
См.: Там же. С. 27.