Я хочу пламени. Жизнь и молитва. Архимандрит Спиридон (Кисляков)
Читать онлайн книгу.
что и они имели на ланитах слезы. Прочел он паремии. На душе радостно, светло, но вместе с тем и как-то грустно-торжественно. Вдруг запели: «Елицы во Христа крестистеся…» От этого пения я ощутил пасхальное тихое веяние ангельских крыльев, которыми они, делая сильные размахи, готовятся лететь ко гробу Христа, чтобы отвалить самый камень от гроба и возвестить мироносицам, что Христос воскрес! Такое чувство я ощущал в себе. Но вот Апостол прочтен. Царские врата затворились. В алтаре происходит что-то таинственно-лихорадочное, полились нежные детские звуки сладостного пения: «Воскресни Боже, суди земли». Богомольцы ― одни плачут, иные же на словах «Яко Ты наследиши во всех языцех» крутили головами и всхлипывали. Вдруг открылись Царские врата, и весь алтарь, и все служители точно облеклись в белый-белый свет. К горлу богомольцев подступили слезы, послышалось радостное рыдание, а Симеон мой даже от радости воскликнул: «Вот Он, батюшка, воскрес Христос!» Богомольцы от его восторженного невольно вырвавшегося восклицания все вздрогнули и тоже самое проговорили: «Воскрес Христос». И точно волна по всей церкви прокатилось это русское народное «Воскрес Христос!» Мне стало от слез и темно в глазах, и уж очень жарко в сердце, и пóтом покрылось мое детское чело, и я то же самое почувствовал в себе самом, что Христос действительно воскрес. Запели вместо Херувимской песни «Да молчит всякая плоть…». Вся церковь в это время наполнилась каким-то не кадильным ароматом, а ароматом ангельского присутствия. И хорошо, и радостно стало на сердце. Кончилась литургия. Мы с Симеоном отправились в гостиницу. Нам подали чай. Семен весь радостный и умиленный. Я все время смотрел на него. Напились чаю, я заснул. Наступил вечер. Народа ― тысячи. С иеромонахом Иосифом что-то случилось, его келью окружила монастырская стража. Народ все более и более наполняет монастырь. Идут сюда и крестьяне с котомками на плечах, и городские. Все идут сюда и несут с собою пасхи, яйца, творог, сыр, мясо и т. д.
Уже весь монастырь превратился в море голов. Монастырь весь освещен ярким-ярким светом иллюминации. Ночь пасхальная тиха, только монастырь весь превратился в один густой человеческий муравейник. Всюду глухой раскатывается говор, по всему монастырю. В церкви читают Деяния, прикладываются к раке святого Тихона. Вдруг грянул удар колокола, грянул другой раз, грянул и третий раз, и загудел по всему монастырю звучный, густой и приятный звон большого колокола. Народ, точно река после сильного ливня, [которая,] сорвав всю свою плотину, с неимоверной силой обрушивается в свои глубокие рвы, так и он весь бросился в церковь. Тесно, нет возможности повернуться. Запели «Волною морскою», внесли плащаницу в алтарь, задвигались хоругви, загорелись большие диаконские свечи в алтаре, заблистали белым светом ризы на священнослужителях, забряцали серебряные кадила в руках настоятелей и диаконов, заволновался радостный народ, расступились все молящиеся, потянулся крестный ход. Целая вереница священнослужителей выступила из алтаря. Хор