Проснулся Лёшка под грохот ударных и горланый крик латиноса.

      Телефон надрывался от зажигательной самбы и, кажется, даже подскакивал. Где тут долбанная клавиша-то? Ага…

      Лёшка отбросил телефон как дохлую, задушенную тушку и рухнул обратно на кровать. О, блаженство. Блин, снилось же что-то… Нет, сон уходил, оставляя смутное видение то ли пустыни, то ли высохшей равнины. Сухой ветер, былинки. Черная скала вдалеке.

      Эх, жалко, если это было что-то героическое!

      Дракона – бамс! Орка – тык! И в тревожный закат…

      Жижа такие истории любит. По его словам, мы вообще существа многомерные, и живём во множестве параллельных миров копиями, отражениями самих себя. А сны, получается, как бы пробой, случайный доступ к альтернативной жизни.

      Ах, чёрт!

      Лёшка вскочил, едва не опрокинув стул. В конце концов, не просто так самба играла. Хочешь опоздать в первый рабочий день? Ноу проблем. Только работодатель – мужик серьёзный, вжикнет по горлышку да прикопает за забором. Шпага есть – проверено. Ну и забор тоже есть. Машины нет, потому что хрен знает, какой участок понадобится.

      Лёшка натянул джинсы.

      Галопом по европам. Комната, коридор… Блин! Туалет, как назло, оказался занят.

      – Нельзя! – пискнула оттуда Динка, едва он дёрнул ручку.

      Шмакодявка.

      То дрыхнет до десяти, то вдруг встала ни свет ни заря… Не удивительно, если даже из вредности встала. Услышала самбу и на унитаз!

      – Мам, привет, – сунулся Лёшка в кухню.

      – И тебе, Лёша, – безжизненным голосом сказала маманя.

      Волосы у нее были собраны в пучок на макушке, от этого открытое лицо казалось заострившимся и сосредоточенно-жестким. Ещё эти пятна на щеках. Маргарин на бутерброды маманя намазывала, словно перерезала им горло. Деловито и без эмоций.

      Лёшка даже испугался.

      – Мам, ну ты чего? Давай, получу зарплату, тогда и поговорим?

      – Хорошо, – согласилась маманя.

      Но взгляд её обошёл Лёшку по высокой дуге.

      – Мне бы ещё рубашку погладить… которая с коротким рукавом… – сказал он.

      – Это ты сам.

      – Блин! – сорвался Лёшка. – Что, мне нельзя уже попросить? Что ты меня прессуешь?! Я миску вымыл? Вымыл! Задрали все уже! Всем всё надо. А я? Меня спросили, что нужно мне?!

      Маманя, мелко покивав, принялась лепить на бутерброды кружки вареной колбасы. Розовые до невозможности.

      – Ты уже взрослый, Лёш, можешь всё сам.

      Короткий взгляд – как «наждачка».

      Ну, спасибо хоть, что заметила. Не столб, сын всё-таки стоит.

      – В футболке пойду! – крикнул Лёшка уже по дороге обратно в свою комнату. – И бутерброды твои нахрен!

      Не удержался –