Плыл яркий теплый день июня иль июля

      на солнечных полях, на грядках со свеклой.

      В купальнике была, шла с тяпкой, звали – Юля.

      Ферт на нее смотрел, рот варежкой закрой.

      И было на полях людей, возможно, сотню,

      но только между двух вдруг искорка пошла.

      А грядка со свеклой была сестрою сводной,

      которая всю жизнь девчонке обожгла.

      Он сам к ней подошел, сказал: «Я честный Юрий.

      Я к дому подвезу, машина рядом есть».

      Еще пару людей в нее успели юркнуть.

      Да кто подумать мог, что жизнь готовит месть?

      Поехали они, других он выпускает,

      а девушке уйти он вовсе не дает.

      И вот они вдвоем, как август рядом с маем,

      и между них уже слегка расплавлен лед.

      Привозит он ее на славную речушку,

      был берег одинок и теплая вода.

      Он Юлю приподнял как легкую игрушку,

      и в воду потянул. В купальнике она.

      Как цапли на воде вдвоем они стояли,

      не тронул Юрий ей не рук и не лица.

      В машину вновь пошли, она была им ялик,

      не вспомнили они ни мать и ни отца.

      Виолончель и альт играли в исступление,

      все струны пели гимн мелодии любви.

      И это был фурор! Вот это выступление!

      Под сводами лесов успех любви лови!

      Настал последний миг, они лишь улыбнулись,

      и Юра вскинул вверх красивую главу,

      а Юля хочет пить, она уж поперхнулась.

      Ей было так впервой. Перевернем главу.

      Сиял осенний день, весь в золото окрашен,

      вновь сели на часок в остывшее авто.

      И Юрий жал на газ, сам черт ему не страшен,

      а с Юли сбросил он осеннее манто.

      Что это в них за страсть среди пустого поля,

      где по краям стоял осенний, дивный лес?

      Они в расцвете лет. Последний выплеск что ли?

      Последняя любовь под взглядами небес.

      Он ехал по шоссе по самой середине,

      сам Юрий жал на газ к столичным берегам.

      Плутал по городам. Она ведь не следила.

      И быстро, наконец, подъехали к домам.

      А Юрий жил один, он Юлю как хозяйку,

      забросил на часок, а сам опять исчез.

      И стало жутко ей: она здесь заяц, зайка,

      а за окном краса – чужих кварталов лес.

      Какая – то тоска среди чужих предметов,

      и чуждым Юрий стал, и хочется домой.

      Но вот звенит звонок. И голос слышит: «Где ты?»

      Как хочется домой и ей теперь самой!

      Она идет к двери. Навстречу входит Юрий.

      Нахлынул чувств поток. Любовь была зимой.

      В нем было много сил, он стал прекрасным, юным.

      И Юле спорт-любовь так нравилась самой.

      Весенняя любовь прошла, похоже, в Центре.

      Огромный чинный дом чиновничьих удач.

      Все было как во сне, как у последней цели.

      Последняя любовь. Пришла пора отдач.

      Он ехал по шоссе по самой середине.

      Но выскочил с шоссе по встречной полосе.

      Он врезался в авто. Глаза с небес следили.

      Любовь оборвалась во всей своей красе…

      Сверкали озера в скалистой породе,

      а сосны спускались к воде.

      Здесь так романтично при летней погоде,

      прозрачность царила везде.

      Но были озера с песчаным подходом,

      и дачи по всем берегам,

      А там, где есть дачи, из фруктов восходы,

      свобода разутым ногам.

      Еще была речка так близко от дома,

      что видно ее из окна.

      А речка – не море, покорна без шторма,

      Куда не ходила одна.

      С торца была школа. И дом, словно город.

      На улице Сталина дом…

      И рельсы бежали так близко от горок,

      а с горки слетал детский ком.

      Но нет, был штакетник меж детской площадкой

      и блеском железных дорог.

      Местами штакетник был чуточку