Непризнанные гении. Игорь Гарин
Читать онлайн книгу.
памяти подвижны и что наши воспоминания – часть одной Великой Памяти, памяти самой Природы. Как уже отмечалось, Великое Сознание и Великая Память могут быть выявлены через символы. Великая Память – это и хранилище платоновского анемнезиса, божественных истоков души, и путь в иные миры, и «связь времен» и – одновременно – источник юнговских архетипов, унаследованных «идей», архаических образов коллективной человеческой памяти, совокупного бессознательного.
К. Г. Юнг считал, что архетипы – это символы мифа, повторяющиеся образы, художник же – выразитель «архаического бессознательного», становящийся гениальным именно в моменты своих откровений. Архетипы К. Г. Юнга и Великая Память У. Б. Йитса – «образы Божия внутри нас», знаки культуры, то, что делает искусство содержательным, а художника – сверхчутким к голосам бытия. На архетипах и Великой Памяти зиждется власть великих художников над чувствами и умами людей. Благодаря большой глубине залегания коллективное бессознательное мало подвержено влиянию среды и времени, то есть вневременно и общечеловечно. Оно – самое основательное в человеке, почти инстинкт, но инстинкт очеловеченный, одухотворенный.
Уильям Блейк проложил У. Б. Йитсу путь к символу как знаку сокровенного: «Аллегория, обращенная к интеллектуальным силам и в то же время скрытая от понимания, – вот мое определение самой возвышенной поэзии».
«Здесь, как и там, поэзия – магическое творчество под диктовку демона; здесь, как и там, за явным значением слов слух улавливает изначальный орфический звук, прорывающийся из иных сфер; здесь, как и там, чуждая жизни, неведающая рука творит собственное, новое небо над сияющими звездами, молниями духа объятым хаосом и рождает собственный миф. Поэзия и рисунок Блейка в сумерках души становится пифической вестью: как жрица, опьяненная необычайными видениями над вещими парами дельфийского ущелья, судорожно бормочет слова глубин, так созидающий демон выбрасывает из погасшего кратера огненную лаву и сверкающие камни».
У Блейка У. Б. Йитс заимствовал концепцию «божественного искусства воображения» – поэтический принцип, согласно которому искатели сокровенного должны развивать свое воображение до сверхчувственного предела. Как и для Лоса поэзии, воображение, интуиция были для него главными инструментами поэтического познания, направляемыми самим Богом: «Бог становится таким, как мы, чтобы мы могли стать такими, как Он».
«Я ныне уверен, – писал У. Б. Йитс, выражая свою эстетическую программу, – что воображение владеет некоторыми способами выявления истины, которых рассудок начисто лишен». Для Йитса, как и для Блейка, поэтический гений обладает пророческим даром, наделен особой интуитивной чувствительностью, способностью проникать в сущность явлений жизни. Поэт, постигающий бесконечное, постигает Бога. Исаия у Блейка говорит: «Я не вижу Бога и не слышу Его, ибо мое физическое восприятие ограничено, но мой дух постигает бесконечное во всем».
Творческие