На восьмидесяти процентах Терант отвалился и тяжело, хрипло задышал.

      Через несколько биений сердца жадно втянул воздух и сам Лука. Он с упоением наслаждался каждым вдохом спертого, влажного смрада подземелья.

      Открыв глаза, мальчик удивился, как ясно и четко он теперь видит. Вообще в нем забурлили силы, много сил, хотелось бегать, прыгать, что-то делать. А еще исчезло чувство голода. Напрочь.

      В метре от него лежал Терант. Кожа его казалась абсолютно черной, словно она поглощала свет, но отблески в покрывавших ее каплях пота делали мужчину видимым. В голове Луки заворочался похожий образ и слово «ке-хар»… С подобным Теранту отец как-то дрался на Арене. Кажется, это и был ке-хар.

      – Терант?

      – Да, малыш. Ожил?

      – В жизни себя так хорошо не чувствовал! Как вы это сделали?

      – О… Дай отдышаться… – Терант сел и утер лоб. Луке показалось, что мужчина похудел. – Что ты знаешь о мире, сынок?

      – Э… Я не ходил в школу, но знаю, что мы живем в столице Империи. Император Маджуро Четвертый управляет страной.

      – Хм… Ладно, допустим. Знаешь ли ты, кто управляет миром? Кто такие раканты, кхары, олаки?

      – Я не знаю таких слов… – Лука задумался. – Кхары, точно! Вы кхар? Мой отец дрался с кхаром, он был такой же, как вы!

      – А что находится за пределами Империи, знаешь?

      – Ничего. Только вода, а за ней край мира и великое ничто, куда низвергаются струи мирового океана. Так меня учила няня.

      – Сынок, мир намного больше. Ты знаешь, что такое проценты?

      – Это части целого. Один процент – это часть целого, поделенного на сто частей.

      – Вся ваша Империя – это меньше одного процента всех жителей мира.

      – Чушь! – не удержавшись, воскликнул Лука. – Все знают, что Великая Империя – это весь мир!

      – Великая Империя, сынок, это резервация, – Терант произнес незнакомое слово, но Лука понял. – Послушай.

      Кхор откашлялся, прочистил горло и, воздев указательный палец, начал говорить:

      – Первая