Кто его знает, сколько шёл он по этой пустой темноте – достаточно долго. Становилось всё страшнее и страшнее. Одиночество и пустота – это было жутко. Ветала посещали мысли о том, что он, возможно, умер, а это и есть тот самый «тот свет». Странно, где же были остальные отошедшие в мир иной? А может так и есть – ни ада, ни рая, просто пустота, тёмное ничто в котором душа будет прибывать вечно. Вечно. Материализованная вечность раскинулась перед ним: пустое гладкое темное ничто.

      Помимо темноты и пустоты вокруг царила мёртвая тишина.

      – Так ты никуда не дойдёшь.

      Послышался вдруг тихий мурчащий голос где-то. От этого Виталия аж в дрожь кинуло.

      – Кто здесь?

      – Ммммм. Это слишком сложный вопрос. Имеешь ли ты ввиду, кто здесь вообще или кто я? Если вообще, то в первую очередь здесь ты, ну и я в довесок. Если ты обо мне, то это ещё сложнее. Кто я? Кто я? И правда, кто я?… На этот философский риторический неблагодарный вопрос я не могу дать полного ответа. Скажем так – я существо.

      – Ты… ты где?

      – Как где!? Здесь.

      Голос был совсем рядом.

      – Ах, забыл, ты же не видишь в этой темноте. Надо осветить местность! Так сказать, поддать свету.

      Был слышен щелчок пальцами.

      – Запорожец…

      Ветал услышал и почувствовал, как неподалёку со скрежетом рухнуло что-то большое. Потом снова щелчок.

      – Пробитый бак…

      Зажурчала льющаяся жидкость. И снова щелчок.

      – Спичка!!!

      Раздался оглушительный взрыв. От такого обилия шума и света Виталик чуть не сошёл с ума. Он закрыл глаза и уши. Через некоторое время, когда всё утихло, Ветал аккуратно посмотрел в сторону взрыва. Там горел ярким пламенем, освещая округу, раздолбанный запорожец.

      – Мда, шумновато вышло. Извини. Надо было просто костёр развести, или фонарный столб замутить. А лучше свечи! Свечи, это так романтично.

      Ветал закрутил головой в поисках хозяина мяучего бархатного голоса. Тот оказался справа. Это был кот. Большой и серый, с человеческими пропорциями тела и пьяным выражением морды-лица. Он походил на толстенького мохнатого карлика с хвостом. На всю его широкую вдоль, но узкую поперёк морду растянулась улыбка. Кот лежал на животе, подставив руки-лапы под подбородок, играл хвостом, а на пол шлейфом спускалась его длиннющая седая борода. Виталик уставился на существо и не мог вымолвить ни слова.

      – Да не смотри