Годы блокадные и не только. Живы, пока о них помнят. Натали Серебряная
Читать онлайн книгу.
что ехали медленно, с вещами в телеге, что заночевали где-то на полпути и что хозяйка домика поставила на ночь корытце с чем-то съедобным на скамью, как оказалось для… тараканов. Их было на потолке видимо-невидимо. Они не трогали никого и спускались только ночью, к узкому и длинному корытцу. Наверное, она их периодически сметала и сжигала в печи, но, как видим, «дрессировке» поддаются и древние жители планеты Земля.
Уже в начале 60-х, когда снимали дачку-сарайчик в курортном и очень модном в те годы п. Репино (берег Финского залива), бабушка, что называется, «сдала экзамен» на вязание крючком, связав мне моднющую ажурную панамку с полями и даже жестко накрахмалив её самостоятельно. Дед, наверное, трудоустроил бы её «по здоровью» в бухгалтерию, как он сформулировал накануне войны: «…не знает, но деньги пересчитает», возразив гл. бухгалтеру на замечание, что не знает бухгалтерии жена совсем. Обычно бухгалтерами и работали женщины и мужчины с какой-нибудь инвалидностью, ограничениями по состоянию здоровья, в т.ч. и с плохим зрением даже. Так, моя одноклассница всю жизнь проработала бухгалтером, имея очки-линзы, родила троих детей и пережила мужа-водолаза намного. Какое-то время даже и главбухом удалось поработать, перед Перестройкой.
Мои предки не нуждались бы, это уж точно, а учитывая, что здоровье позволяло легко выпить хоть поллитра крепкого спиртного напитка не захмелев, то превратиться в пьянчужек не грозило никому. Имевшее хождение выражение «хоть шаром покати» как со стороны матери, так и со стороны отца говорило, впрочем, о том, что игра под названием «настольный бильярд» знакома и тем и другим была достаточно хорошо до войны.
Дети бабушки окончили школу и обменом семья перехала в коммунальную квартиру на Разъезжей улице.
Блокада объявлена
Дед мой оказался в обороне Ленинграда почти сразу после начала войны, т.к. всё имущество складское было уже роздано, ведь, в основном, это было обмундирование, и охранять на пустом складе было уже нечего, а старший сын Александр оставлен был как лучший рабочий. Свекровь бабушки умерла уже в конце сентября.
В октябре 1941 года театральная студия вывозила своих воспитанников, но когда собирали подростков, то Семёна Дмитриева дома не застали и он остался в блокадном городе.
Не у многих были и такие запасы, как у Дмитриевых. Была жива коза, накосили сена, имелась большая голубятня, успели купить какие-то продукты, теплые вещи, а уходившие на фронт некоторые родственники привозили что-то и оставляли у родни городской…
Сыновья приходили к отцу на «передовую», в окопы обороны города. Как-то сосед, после очередного вражеского наступления, потерял шапку и они принесли ему «из своих» по указанию отца.
Конечно, дежурили на крышах домов. Зажигалки – повседневность. Пулковские высоты – недалече. Несовершеннолетний Семён, мой отец, был вскоре назначен старшим